Доклад: Особенности изображения пейзажа в "Тихом Доне" М. Шолохова

Особенности изображения пейзажа в «Тихом Доне» М. Шолохова

Белов Андрей (Череповец)

Пейзажные зарисовки занимают значительное место в структуре «ТД», причем они служат не только для создания фона, на котором развивается сюжетное действие, и не только для передачи местного колорита, но также для раскрытия образов персонажей и общего идейного содержания романа.

Описания природы являются настолько характерной частью «ТД», что они порою используются в качестве одного из аргументов для подтверждения/опровержения пинадлежности авторства романа Шолохову. Напр., Рой Медведев в статье «ЗАГАДОК СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЬШЕ (ОТВЕТ ПРОФЕССОРУ ГЕРМАНУ ЕРМОЛАЕВУ)» пишет:

…конечно, в «Поднятой целине» можно встретить 4—5 раз те несравненные описания донской природы и донского села, которые напоминают нам аналогичные страницы «Тихого Дона». Однако сама малочисленность подобных зарисовок невольно наводит на размышления. Можно предположить, как это и делает Ермолаев, что растущие политические требования к литературе или вступление Шолохова в ряды ВКП(б) помешали расцвету его драматического таланта, столь сильно проявившего себя в первых книгах «Тихого Дона». Но каким идеологическим давлением можно объяснить нам столь явное оскудение Шолохова-живописца, рисующего волнующие картины природы и быта Донского края? В «Тихом Доне» мы встречаем такие картины почти в каждой главе, а в «Поднятой целине» для этого нужно перелистать едва ли не сотню страниц.

В большинстве случаев пейзажные вставки встречаются в началах главок, т. е. описание природы, как правило, предшествует описанию действий человека. Достаточно часто изменение в природе предвосхищает будущие изменения в жизни людей. Так, например, мы видим предзнаменование Первой мировой войны в следующем фрагменте: "Ночами густели над Доном тучи, лопались сухо и раскатисто громовые удары, но не падал на землю, пышущую горячечным жаром, дождь, вхолостую палила молния, ломая небо на остроугольные голубые краюхи. По ночам над колокольней ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище, ископыченное телятами, стонал над бурыми, затравевшими могилами. - Худому быть,- пророчили старики, заслышав с кладбища сычиные выголоски. - Война пристигнет".

Имея в виду подобные фрагменты романа, Л.П. Егорова и П.К. Чекалов пишут, что «историческое, социальное сопрягается у Шолохова с природным - "степным космосом". Эпическое время и эпическое пространство в первой книге "Тихого Дона" шолоховеды вслед за Бахтиным определяют как "идиллический хронотоп", когда жизнь казачества подана в ее естественных, близких природе проявлениях, а бытовой уклад жизни неразрывно связан с природным циклом».

Перекличка между событиями мира природы и событиями мира людей нередко выражается в романе в форме прямого параллелизма или сравнения: «Пахло обтаявшим черноземом, кровью близких боев пахло», «как выжженная черными палами степь, черна стала жизнь Григория».

Еще один пример взаимовлияния – то, как военные события сказываются на мире природы (5 ч.): «Желто-бурая худая коза выскочила из поросшего татарником и тернами буерака, несколько секунд смотрела с пригорка на порубщиков, напряженно перебирала тоненькими, точеными ногами <…> - Что это за штука? - роняя топор, спросил Матвей Кашулин. С ничем не объяснимым восторгом Христоня рявкнул на весь завороженно-молчаливый лес: - Коза, стал быть! Дикая коза, растуды ее милость! Мы их повидали в Карпатах! - Значит, война ее, горемыку, загнала в наши степя? Христоне ничего не оставалось, кроме как согласиться». И, в целом, война в «ТД» нарушает ту гармонию, которая, по мысли Шлохова, должна существовать между человеком и природой.

Шолохов неоднократно противопоставляет мир войны и смерти естественному миру природы (конец 2 кн., после описания похорон): «И еще - в мае бились возле часовни стрепета, выбили в голубом полынке точок, примяли возле зеленый разлив зреющего пырея: бились за самку, за право на жизнь, на любовь, на размножение. А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под лохматым покровом старюки-полыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих крапленых яиц и села на них, грея их теплом своего тела, защищая глянцево оперенным крылом».

После похорон деда Сашки – фрагмент, в котором показано «кипение жизни» + образ неба (перекличка с «В. и М.»): «Удрученный воспоминаниями, Григорий прилег на траву неподалеку от этого маленького дорогого сердцу кладбища и долго глядел на величаво распростертое над ним голубое небо. Где-то там, в вышних беспредельных просторах, гуляли ветры, плыли осиянные солнцем холодные облака, а на земле, только что принявшей веселого лошадника и пьяницу деда Сашку, все так же яростно кипела жизнь: в степи, зеленым разливом подступившей к самому саду, в зарослях дикой конопли возле прясел старого гумна неумолчно звучала гремучая дробь перепелиного боя, свистели суслики, жужжали шмели, шелестела обласканная ветром трава, пели в струистом мареве жаворонки, и, утверждая в природе человеческое величие, где-то далеко-далеко по суходолу настойчиво, злобно и глухо стучал пулемет».

Пейзаж в «ТД» нередко служит для характеристики внутреннего состояния героев. Так, подавленное состояние Аксиньи сравнивается с примятым полем: «Всходит остролистая зеленая пшеница, растет; через полтора месяца грач хоронится в ней с головой, и не видно; сосет из земли соки, выколосится; потом зацветет, золотая пыль кроет колос; набухнет зерно пахучим и сладким молоком. Выйдет хозяин в степь - глядит, не нарадуется. Откуда ни возьмись, забрел в хлеба табун скота: ископытили, в пахоть затолочили грузные колосья. Там, где валялись, - круговины примятого хлеба... дико и горько глядеть. Так и с Аксиньей: на вызревшее в золотом цветенье чувство наступил Гришка тяжелым сыромятным чириком. Испепелил, испоганил - и все. Пусто и одичало, как на забытом затравевшем лебедою и бурьяном гумне, стало на душе у Аксиньи после того, как пришла с мелеховского огорода, из подсолнухов».

Описание «снежной громадины, влекомой вниз из-за единственного толчка, сокрушающего все на своем пути» параллельно описанию много лет непроявлявшегося чувства в Аксиньи, которое вдруг прорывается при единственной встрече с Григорием: «Сахарно искрящаяся на солнце, голубая в сумерки, бледно-сиреневая по утрам и розовая на восходе солнца повиснет над обрывом снежная громадина. Будет она, грозная безмолвием, висеть до поры, пока не подточит ее из-под исподу оттепель или, обремененную собственной тяжестью, не толкнет порыв бокового ветра. И тогда, влекомая вниз, с глухим и мягким гулом низринется она, сокрушая на своем пути мелкорослые кусты терновника, ломая застенчиво жмущиеся по склону деревца боярышника, стремительно влача за собой кипящий, вздымающийся к небу серебряный подол снежной пыли... Многолетнему чувству Аксиньи, копившемуся подобно снежному наносу, нужен был самый малый толчок».

Поклятию Натальи вторит гроза: «Черная клубящаяся туча ползла с востока. Глухо грохотал гром. Пронизывая круглые облачные вершины, извиваясь, скользила по небу жгуче-белая молния. <…> Ветер трепал раскосмаченные волосы Натальи, сушил ее мокрое лицо, обвивал вокруг ног широкий подол серой будничной юбки. Несколько секунд Ильинична с суеверным ужасом смотрела на сноху. На фоне вставшей вполнеба черной грозовой тучи она казалась ей незнакомой и страшной».

Трагедия Мелехова передается во многом через описание «черного небо и ослепительно сияющего черного диска солнца»: «В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца» (кн. 4).

Особую значимость в романе имеют весенние пейзажи: изменения в природе почти всегда в «ТД» сопровождаются изменениями в судьбах героев. Описание преображающейся природы предшествует картине Верхнедонского восстания, в разлив едва не утонул Григорий, в ледоход пытается покончить с собой Наталья.

Одни из ключевых и наиболее часто встречающихся природных образов в «ТД» - образы Дона и земли (степи), которые появляются уже в эпиграфе, и уже в эпиграф мы видим их неоднозначность: с одной стороны – тихий Дон, а с другой – он оказывается «мутнехонек», «наполнен слезами», земля же – «засеянной казацкими головами». Т. е. уже здесь Шолохов показывает противоественность войны.

Основное худ. средство, используемое автором для создания пейзажа – метафора. Как отмечает исследователь А. А. Смирнов: «Собственно говоря, практически любые описания в первой части «Тихого Дона» построены на метафоре, в этом отношении текст приближается к лирическому, особенно нагружены метафорами пейзажи, картины природных явлений». Ярким примером этого могут служить описания дождя и грома в 1ч.: «За левадами палила небо сухая молния, давил землю редкими раскатами гром. …и отягощенную внешней жарою землю уже засевали первые зерна дождя. <…> Дождь спустился ядреный и частый. Над самой крышей лопнул гром, осколки покатились за Дон. <…> …слышно было, как ставни царапал дождь, - следом ахнул гром».

В целом можно сказать, что мир природы в «ТД» выступает как некий идеал, к единению с которым и должен стремится человек.