реферат

Главная

Рефераты по зарубежной литературе

Рефераты по логике

Рефераты по маркетингу

Рефераты по международному публичному праву

Рефераты по международному частному праву

Рефераты по международным отношениям

Рефераты по культуре и искусству

Рефераты по менеджменту

Рефераты по металлургии

Рефераты по муниципальному праву

Рефераты по налогообложению

Рефераты по оккультизму и уфологии

Рефераты по педагогике

Рефераты по политологии

Рефераты по праву

Биографии

Рефераты по предпринимательству

Рефераты по психологии

Рефераты по радиоэлектронике

Рефераты по риторике

Рефераты по социологии

Рефераты по статистике

Рефераты по страхованию

Рефераты по строительству

Рефераты по схемотехнике

Рефераты по таможенной системе

Сочинения по литературе и русскому языку

Рефераты по теории государства и права

Рефераты по теории организации

Рефераты по теплотехнике

Рефераты по технологии

Рефераты по товароведению

Рефераты по транспорту

Рефераты по трудовому праву

Рефераты по туризму

Рефераты по уголовному праву и процессу

Рефераты по управлению

Дипломная работа: Уголовная ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны

Дипломная работа: Уголовная ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны

Оглавление

Введение

Глава I. Социально-правовая природа института необходимой обороны по законодательству Российской Федерации

§ 1. Социальная сущность и значение необходимой обороны в российском уголовном праве

§ 2. Проблемы социально-правовой оценки условий и пределов правомерности необходимой обороны

Выводы по I главе

Глава II. Уголовно-правовая характеристика убийства при превышении пределов необходимой обороны

§ 1. Особенности объективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны

§ 2. Особенности субъективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны

Выводы по II главе

Глава III. Актуальные вопросы уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимой обороны

§ 1. Соотношение необходимой обороны с иными обстоятельствами, исключающими преступность деяния

§ 2. Разграничение убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений

§ 3. Специальные вопросы квалификации убийства при превышении пределов необходимой обороны

Выводы по III главе

Заключение

Список источников и литературы


Введение

Актуальность темы. В современных условиях объективного сокращения социальных гарантий личности наиболее остро обозначилась проблема обеспечения безопасности человека, угрозы которой способны подорвать сложившиеся устои общества. Преступность как деструктивный фактор общественного развития также посягает на такой основополагающий объект правовой охраны, как безопасность жизни человека.

Однако государство не в состоянии обеспечить безопасность граждан только лишь силами правоохранительных органов. Сомнения населения в эффективности деятельности органов обеспечения правопорядка в условиях современной криминогенной ситуации в стране указывают на необходимость применения законных мер самозащиты, которые призваны сыграть важную роль в направлении противодействия преступности. Часть 2 ст. 45 Конституции РФ провозглашает, что «Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».

Право на необходимую оборону представляет собой не только общественно полезное и морально поощряемое явление, но и социально необходимую меру на современном этапе развития общества и государства. Это право призвано повышать социальную активность населения в борьбе с преступностью, способствовать охране общественного порядка и спокойствия. Однако необходимая оборона пресекает нарушения права таким специфическим способом отражения посягательств, как причинение вреда жизни, здоровью, имуществу нападающего, в связи с чем и находит свое оправданное отражение в нормах уголовного законодательства.

Поскольку действия в сфере реализации права на необходимую оборону связаны с причинением вреда и по внешним признакам напоминают преступные деяния, серьезную проблему в практической деятельности правоприменительных органов вызывает разграничение правомерного и преступного поведения лица, применившего меры самозащиты. В этой сфере возникают наиболее острые противоречия между интересами обороняющегося и уголовным законом. Уголовное законодательство, регламентируя основания реализации права на необходимую оборону, требует соблюдения целого ряда условий, относящихся к посягательству и защите, а определение возможного превышения пределов необходимой обороны основано на оценочных критериях и в итоге является прерогативой суда. Не существует определенных стандартов оборонительного поведения, поскольку требования, предъявляемые к действиям в состоянии необходимой обороны, до настоящего времени не урегулированы должным образом в уголовном законодательстве и вызывают дискуссии в уголовно-правовой доктрине, следственной и судебной практике.

Законодательное закрепление расширения реальных возможностей реализации права на необходимую оборону призвано выступить действенным средством противодействия преступности в современном обществе.

Совокупностью приведенных положений обусловлен выбор темы, ее актуальность, значимость и определены основные направления исследования института необходимой обороны и уголовной ответственности за превышение ее пределов.

Степень научной разработанности. Изучением научно-практических вопросов необходимой обороны и превышения ее пределов в разное время занимались многие отечественные и зарубежные исследователи. Среди ученых прошлых лет, исследовавших эту проблему, особо следует отметить А.Ф. Кони, Н.С. Таганцева, А.О. Кистяковского, А.В. Долопчева, Н.Д. Сергеевского, Г.С. Фельдштейна, И.В. Рейнгардта. Среди современных деятелей уголовно-правовой науки эта проблема наиболее глубоко изучалась Х.М. Ахметшиным, Ю.В. Баулиным, Ф.С. Бражником, Н.И. Коржанским, Н.Н. Паше-Озерским, В.Ф. Кириченко, И.И. Слуцким, И.С. Тишкевичем, В.И. Ткаченко, Т.Г. Шавгулидзе, Н.И. Загородниковым, И.Э. Звечаровским, Н.Д. Дурмановым, Ю.И. Ляпуновым, Ю.Н. Юшковым, М.И. Якубовичем и др.

Целью настоящей работы является решение задачи повышения эффективности уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимой обороны, имеющей существенное значение для уголовного права; разработка и обоснование теоретических положений и научных рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства о необходимой обороне и практике его применения с учетом интересов личности обороняющегося как главного адресата уголовно-правовых норм о необходимой обороне.

Достижению указанной цели служат постановка и последующее решение комплекса следующих задач:

1.           Исследовать социально-правовое и юридическое значение необходимой обороны и показать ее объективное место в системе современных социально - правовых мер обеспечения безопасности человека.

2.           Провести системный анализ законодательства, регулирующего необходимую оборону и ответственность за превышение ее пределов, в целях выявления его недочетов и внутренних резервов.

3.           Научно систематизировать конститутивные признаки состава убийства при превышении пределов необходимой обороны с учетом новых законодательных положений о необходимой обороне и превышении ее пределов.

4.           Выработать рекомендации по правильной квалификации и назначению наказания за убийство при превышении пределов необходимой обороны.

5.           Разработать комплекс научно обоснованных положений по разграничению убийства при эксцессе обороны с деяниями, не образующими преступление, и со смежными составами преступлений.

6.           Обобщить практику применения ст. 37 и ч. 1 ст. 108 УК РФ, выявить ее основные тенденции, на основании чего предложить научный прогноз ее дальнейшего развития.

7.           Выработать рекомендации по совершенствованию правового регулирования института уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимой обороны, предложения по совершенствованию уголовно-правовой регламентации права необходимой обороны и практики ее применения, а также по обеспечению эффективности реализации права на необходимую оборону.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в процессе применения уголовного законодательства о необходимой обороне и превышении ее пределов.

Предмет исследования составляют:

- действующее уголовное законодательство Российской Федерации как система уголовно-правовых норм, регулирующих институт необходимой обороны;

- практика реализации института необходимой обороны в правоприменительной деятельности следственных и судебных органов.-

Научная новизна исследования заключается в том, что работа выполнена на основе концепции безопасности человека, с учетом положений новой редакции ст. 37 УК РФ, регламентирующей институт необходимой обороны и превышения ее пределов и неразрывно связанных с данными новеллами признаков состава убийства при превышении пределов необходимой обороны.

Ввиду иной интерпретации в Общей части УК РФ понятия «превышение пределов необходимой обороны» сфера общественно опасных действий, образующих состав рассматриваемого вида убийства, по содержанию значительно сужена. Возможное превышение пределов необходимой обороны составляют лишь действия по защите правоохраняемых интересов от общественно опасного посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц.

Научная новизна работы также состоит в том, что в рамках представленного исследования со своеобразных авторских позиций обосновывается значение уголовно-правового института необходимой обороны как важного инструмента обеспечения физической и духовной безопасности человека в Российской Федерации.

При работе над дипломной работой обращено внимание на результаты современных исследований в области теории уголовного права.

Методологическую основу работы составляют общенаучный диалектический метод познания, философские, формально-логические методы: анализ, синтез, описание, сравнение, моделирование, а также социологический и другие приемы исследования.

Теоретическая значимость результатов исследования состоит в том, что комплексное изучение и освещение проблемы позволит, проанализировав существующее законодательство с учетом общих направлений уголовной политики, использовать полученные результаты для дальнейшей разработки проблемы. Результаты исследования станут обоснованием необходимости совершенствования нормативно-правовых актов, регулирующих общественные отношения в данной сфере.

Практическая значимость результатов исследования. Практическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы при совершенствовании уголовного законодательства, регулирующего ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения, списка источников и литературы.


Глава I. Социально-правовая природа института необходимой обороны по законодательству Российской Федерации § 1. Социальная сущность и значение необходимой обороны в российском уголовном праве

Право на необходимую оборону по существу является ключевым при исследовании преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, и выступает в качестве генеральной предпосылки таких деяний. Институт необходимой обороны как самостоятельная категория уголовного права непосредственно взаимосвязан с конструкцией состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, поскольку реализация права на необходимую оборону явно не соответствующими методами и средствами в качестве объективного признака входит в структуру объективной стороны исследуемого убийства. С учетом указанного обстоятельства целесообразно рассмотреть не только уголовно-правовой аспект необходимой обороны, но и выявить его подлинную социально-правовую природу, обусловившую отнесение законодателем данного преступления к разряду привилегированных.

Остро обозначившаяся в последние годы в Российской Федерации проблема охраны жизни человека в условиях несоблюдения социальных гарантий защиты прав и свобод вынуждает граждан к применению мер самозащиты, которая выступает своего рода панацеей личной неприкосновенности в современном обществе. Важнейшее значение необходимой обороны в данном аспекте состоит в том, что она представляет собой надежное и эффективное средство противодействия преступности и особенно такой в настоящее время наиболее распространенной ее форме, как корыстно-насильственная. По этому поводу уже более века назад Н.С. Таганцев обоснованно отмечал, что необходимая оборона является существенным дополнением охранительной деятельности государства, так как оно не в силах предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение, посягающее на личные блага человека. Обладание правом, писал он, заключается не только в пользовании им, но и в охране его силами правоносителя от возможных правонарушений[1].

Правовой институт необходимой обороны всегда привлекал и в настоящее время оправданно продолжает привлекать к себе особо пристальное внимание общественности, ученых и сотрудников правоохранительных органов. Данная правовая категория довольно глубоко и обстоятельно разработана в отечественной и зарубежной уголовно-правовых доктринах. Однако, проблема реализации гражданами права на необходимую оборону является неисчерпаемой ввиду своей особой социально-нравственной и государственно-правовой значимости. В свете действующего и продолжающего развиваться отечественного уголовного законодательства, она нуждается в основательном осмыслении и постоянной научной корректировке.

Ситуация необходимой обороны, в силу своей специфики, воплощает в себе дуализм интересов: обороняющегося, управомоченного законом на причинение вреда, и посягающего, которому на законном основании этот вред причиняется. А.В. Наумов по этому поводу обоснованно отмечает, что необходимая оборона - это не просто конфликт, а поле конкуренции правоохраняемых благ, принадлежащих, с одной стороны, посягающему, а с другой - иным обладателям права[2].

Право на защиту неотъемлемых благ личности, составляющее основное содержание необходимой обороны, предоставляется в первую очередь не юридическим законом, а самой природой. Это принадлежащее от рождения, неотчуждаемое право каждого свободного члена общества. Необходимая оборона основывается на инстинкте живых существ защищать себя от опасности. В ответ на возникшую угрозу жизни человек не только сознательно, но и подсознательно прилагает усилия, ей противодействующие. В основе нормы о необходимой обороне, таким образом, лежит идея естественного стремления человека к самозащите, самосохранению, выживанию. Право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств, обеспечивая физическую, нравственную и социальную неприкосновенность личности, является незыблемым субъективным правом человека, гарантирующим жизнь, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, защиту чести и достоинства, принадлежащей частной собственности, неприкосновенности жилища. Данное право, по своему происхождению, не создается и не устанавливается обществом и государством искусственно, а лишь им признается и законодательно оформляется, регламентируется, легитимизируется. Законодатель, закрепляя в уголовном законе право на необходимую оборону, в первую очередь должен исходить из естественной природы данного института. Как обоснованно отмечает И.Э. Звечаровский, только в том случае, когда регламентация института необходимой обороны будет полноценной в смысле ее подчиненности идее естественного права может идти речь о стимулировании социально-правовой активности граждан в деле защиты личных, государственных и общественных интересов. При отсутствии таких гарантий данный институт будет способствовать воздержанию от реализации права на необходимую оборону[3].

Объективным действиям лица в состоянии необходимой обороны в естественно-правовом аспекте не присущ и признак субъективный - виновность. Обороняющийся, противодействуя посягательству, имеет намерение причинить вред в качестве вынужденной меры, направленной исключительно на достижение общественно полезной цели защиты правоохраняемых благ.

Для достижения целей наиболее полной реализации безопасности человека необходимо, чтобы самооборона как естественно-ценностная и уголовно-правовая категория максимально соответствовала своему социальному предназначению, чтобы общество и государство реально, на деле обеспечивали интересы граждан при ее применении. Проблема обеспечения безопасности человека приобретает особую актуальность в свете реализации гарантий правовой защищенности и стимулирования гражданской активности личности в обществе.

Каждый может использовать свое право на защиту в состоянии необходимой обороны независимо от любых обстоятельств, но вправе также и уклониться от его осуществления. Впервые это право в качестве общей декларации получило нормативное закрепление Федеральным законом от 01.07.1994 г.[4] и позднее было регламентировано в УК РФ 1996 г. В ч. 3 ст. 37 УК РФ провозглашается право каждого на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов другого лица, общества и государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Уголовный закон декларирует, что право на необходимую оборону принадлежит в равной степени всем лицам, независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Однако для определенных категорий граждан (сотрудников милиции, военнослужащих, сотрудников охранных структур) осуществление мер необходимой обороны, исходя из специальных законодательных актов[5], выступает в качестве публичной обязанности. Воздержание от осуществления акта необходимой обороны для указанных лиц признается, во-первых, нарушением закона; во-вторых, является уклонением от исполнения служебных обязанностей, что может представлять собой факт совершения преступления или проступка. Однако для перечисленных категорий граждан, в отношении которых противодействие преступным посягательствам входит в их служебную компетенцию, осуществление права на необходимую оборону должно расцениваться в первую очередь как реализация неотъемлемого права на защиту, а лишь затем рассматриваться как выполнение служебного долга. Поэтому их действия при пресечении посягательств путем причинения вреда нападающим посредством применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия должны, прежде всего, соответствовать положениям ст. 37 УК РФ, а лишь затем требованиям соответствующих федеральных законов. Регламентация порядка и условий применения мер и средств предотвращения посягательств в указанных специальных законах, должна носить инструктивный характер по отношению к уголовно-правовой норме о необходимой обороне. Установление в отношении указанных лиц каких-либо ограничений по поводу осуществления ими действий по предотвращению общественно опасных посягательств недопустимо, за исключением специально предусмотренных соответствующими нормативными актами случаев возникновения экстремальных ситуаций, вызванных спецификой рода их деятельности.

Являясь неотъемлемым правом человека, необходимая оборона в то же время не может быть безмерной. Поскольку субъект, создающий угрозу безопасности тоже личность, наделенная соответствующим правовым статусом, следовательно, необходимо установление четких, очевидных и объективных критериев правомерности и, соответственно, неправомерности необходимой обороны. Это право должно быть строго ограничено рамками закона. А.Ф. Кони по этому поводу еще более столетия назад обоснованно отмечал: «В силу стремления к самосохранению человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее отвращению. Сознавая свое право на существование, человек ограждает это право от всякого чужого посягательства, от всякого неправа. Но, очевидно, что действия человека в этой сфере не могут быть безграничны, и ограничение их лежит уже в самом существовании общества, государства»[6].

В результате совершенного нападения между нападающим и обороняющимся возникают своеобразные правоотношения, в рамках которых формируются взаимные права и обязанности. Лицо, подвергшееся посягательству, не представляющему опасности для жизни, в целях его пресечения вправе причинить нападающему обусловленный обстановкой и опасностью посягательства вред, однако с соблюдением обязательного условия - не должно быть допущено превышения пределов необходимой обороны. Нападающий, в свою очередь, должен принять на себя причиняемый при правомерной необходимой обороне вред как закономерное правовое последствие своих общественно опасных действий, как справедливое воздаяние за совершенное посягательство. Правовое положение посягающего при этом является двойственным. С одной стороны, его права и интересы выходят из-под сферы защиты уголовного закона, объективным основанием для чего является совершенное им общественно опасное посягательство; с другой, жизнь и здоровье нападающего становятся объектом уголовно-правовой охраны в том случае, если обороняющийся выходит за рамки дозволенной законом защиты, в связи, с чем его оборонительные действия приобретают характер противоправных общественно опасных действий[7].

Расширяя пределы дозволенного в состоянии необходимой обороны, необходимо соблюдение принципа равенства и состязательности сторон. Законодатель с целью достижения социального компромисса вводит понятие превышения пределов необходимой обороны, ограничивая тем самым пределы реализации субъективного права на защиту, выход за которые превращает действия, обороняющегося в злоупотребление правом. Именно вопрос о границах допустимой защиты находится в центре внимания правовых научных исследований о праве на необходимую оборону. При этом суть проблемы при установлении превышения пределов необходимой обороны состоит в том, что жертва нападения, находясь в состоянии замешательства и душевного волнения в момент осуществления посягательства, руководствуясь чувством самосохранения, объективно не имеет возможности адекватно оценить величину угрожающей опасности, поскольку действительные намерения нападающего далеко не всегда очевидны. В результате происходящего столкновения обороняющийся, вынужденный в экстремальных условиях соотносить возможность и недопустимость тех или иных мер защиты, в состоянии отчаяния и растерянности, порой непроизвольно выходит за допустимые пределы защиты, вступая в противостояние с законом.

В праве вообще и в уголовном праве в частности механизм реализации социального явления приводится в действие благодаря закреплению его содержания в юридической форме. Значимые социальные категории начинают действовать и приобретают правовое значение только в том случае, если они отражены законодателем в позитивном законе. Предназначение нормативной формы состоит в наиболее полном выражении социального содержания того или иного явления. Поэтому предписания закона о необходимой обороне и превышении ее пределов для достижения наиболее полной реализации данного института в социальной практике должны быть максимально доступными для его понимания потенциальным субъектом обороны. Как справедливо отмечает В. Мельник, «степень доступности закона предопределяет полноценное знание уголовно-правовых норм, стимулирующих активное правомерное поведение в экстремальных жизненных ситуациях»[8]. Право на необходимую оборону, закрепленное соответствующим образом в совершенной законодательной форме, выступит действенным средством обеспечения безопасности личности в обществе и государстве.


§ 2. Проблемы социально-правовой оценки условий и пределов правомерности необходимой обороны

Необходимая оборона по своей сущности представляет собой единство двух взаимообусловленных элементов: нападения, причиняющего вред или создающего реальную угрозу его причинения, и акта защиты как естественной ответной меры предотвращения возникшей опасности. Объективная социально-правовая оценка условий и пределов правомерности необходимой обороны требует установления соответствия между данными составляющими. Проанализировать каждый из этих элементов можно лишь раскрыв их признаки, определяемые соответствующими условиями. Условия, характеризующие правомерность необходимой обороны, недостаточно четко регламентированы в действующем уголовном законодательстве, а более конкретно определяются лишь в уголовно-правовой доктрине и судебной практике, что существенно усложняет оценку правомерности оборонительных действий. В частности, в теории уголовного права условия правомерности необходимой обороны принято подразделять на две группы: условия, относящиеся к посягательству, определяющие возникновение состояния необходимой обороны, и условия, относящиеся к акту защиты, характеризующие правомерность действий по защите нарушенного блага. Следует отметить, что проблема определения условий правомерности необходимой обороны признается одной из наиболее сложных и дискуссионных в науке уголовного права и судебной практике. Однако, несмотря на разнообразие разрабатываемых учеными подходов относительно классификации условий правомерности необходимой обороны, принципиальных теоретических различий между ними не имеется. Смысловое значение предлагаемых концепций, по существу, идентично[9].

К условиям правомерности необходимой обороны, характеризующим посягательство уголовно-правовая наука традиционно относит: 1) общественную опасность; 2) наличность; и 3) действительность. В качестве условий правомерности необходимой обороны, относящихся к акту защиты в уголовно-правовой литературе указываются: 1) возможность защиты личности и прав обороняющегося, других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства; 2) причинение вреда интересам нападающего; 3) отсутствие превышения пределов необходимой обороны.

Оценивая условия правомерности необходимой обороны, мы считаем наиболее приемлемым данный признанный традиционным в теории российского уголовного права подход к определению признаков правомерности необходимой обороны. Этот критерий определения условий правомерности необходимой обороны представляется приоритетным, поскольку из содержания уголовно-правовой нормы ст. 37 УК РФ следует, что необходимая оборона может быть признана правомерной при соблюдении определенных условий, относящихся к посягательству и характеризующих действия по защите. Целесообразно выделить каждое из условий правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству и защите и провести их последовательный анализ, подробно остановившись на наиболее дискуссионных вопросах.

1. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству.

Важнейшим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к посягательству, является общественная опасность.

Как известно, общественная опасность присуща различным видам правонарушений. Последние же по характеру и степени общественной опасности подразделяются на две категории: проступки и преступления.

Вопрос о возможности применения права необходимой обороны против административных проступков в уголовно-правовой науке вызывает дискуссии. Одни ученые допускают такую возможность[10], другие категорично ее отвергают, мотивируя свою позицию незначительной степенью общественной опасности последних[11]. Данный вопрос нашел свое разрешение в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств», в котором в частности говорится, что под общественно опасным посягательством, создающим право на необходимую оборону, следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона[12]. Таким образом, необходимая оборона в уголовном праве допускается высшим судебным органом лишь против деяний, обладающих признаками преступления. Кроме того, право на необходимую оборону против административных правонарушений законодатель, как уже отмечалось, не регламентировал и в действующем КоАП РФ. Преступления в сравнении с другими правонарушениями причиняют более тяжкий вред личности, обществу и государству, поскольку посягают на приоритетные ценности - личность и права граждан, собственность, основы государственного и общественного строя, внешнюю безопасность и другие важнейшие охраняемые правом объекты. Поэтому право необходимой обороны в полной мере применимо в отношении преступлений, в силу того, что они в наибольшей степени создают угрозу для безопасной жизни человека в обществе.

Отождествление в литературе таких понятий, как «нападение» и «посягательство», формирует ошибочное представление о допустимости необходимой обороны лишь в отношении посягательств, совершаемых в форме нападения. Поэтому в рамках рассмотрения данного признака правомерности необходимой обороны целесообразно провести сопоставление этих понятий. В уголовно-правовой науке высказываются различные мнения на этот счет. Е.И. Бахтеева предлагает под общественно опасным посягательством, создающим право на необходимую оборону, понимать только нападение, как наиболее распространенную его форму[13]. Обоснованность приведенной позиции вызывает сомнение. Исследование материалов следственно-судебной практики свидетельствует, что, действительно, основная масса посягательств, порождающих право на защиту, осуществляется посредством нападения. Под нападением, как указано в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»[14], следует понимать действия, направленные на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его применения[15]. Вместе с тем на практике имеют место насильственные посягательства, совершаемые без признаков нападения (например, насильственное удержание заложника и т.д.), применение права необходимой обороны, против которых обусловлено их значительной степенью общественной опасности.

По нашему мнению, необходимая оборона против бездействия не применима. В словаре русского языка посягательство определяется как попытка (незаконная или осуждаемая) сделать что-нибудь[16]. Исходя из приведенного толкования посягательством, создающим право на необходимую оборону, является лишь действие, то есть активное поведение посягающего. Бездействие, состоящее в невыполнении правовой обязанности, само по себе не причиняет вреда, а лишь его не предотвращает или ему потворствует. Необходимая оборона, как известно, выражается в причинении вреда, с тем, чтобы предотвратить или пресечь начавшееся посягательство. Нанесение посягающему вреда выступает здесь как средство предотвращения или пресечения посягательства. Причинение же вреда бездействующему объективно не может выступать в таком качестве. Вместе с тем в данном случае допустима ситуация, когда бездействующему лицу причиняется вред для того, чтобы понудить его отвратить опасность. Однако такие действия не соответствуют признакам необходимой обороны и при определенных обстоятельствах могут охватываться правилами такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как крайняя необходимость.

Относительно данной проблемы Н.С. Таганцев в свое время писал, что только в том случае, когда собака натравливается человеком, может идти речь о необходимой обороне, поскольку нападающим на самом деле выступает хозяин собаки, а собака лишь орудием нападения[17]. С.В. Познышев придерживался позиции, что необходимая оборона допустима во всех случаях защиты от животных, принадлежащих кому-либо, вне зависимости от того, было ли оно натравлено кем-либо или напало самостоятельно[18].

По поводу защиты от нападений животных Н.Н. Паше-Озерский рассматривает 3 возможных случая: а) животное используется его собственником в качестве орудия посягательства; б) животное используется в качестве такого же орудия другим лицом; в) животное, принадлежащее кому-либо, нападает без влияния человека. По мнению ученого, причинение собаке смерти или увечья, только в том случае следует рассматривать по правилам о необходимой обороне, когда животное использовалось его собственником в качестве орудия посягательства[19]. Данное мнение разделяют многие современные криминалисты[20].

По нашему мнению, применение мер необходимой обороны в отношении лиц, натравливающих животных, вполне оправдываемо, поскольку в такой ситуации животное сознательно используется человеком как средство достижения преступной цели.

Вторым необходимым условием возникновения состояния необходимой обороны в российском уголовном праве признается наличность общественно опасного посягательства. На данное условие не имеется прямого указания в уголовном законе, однако оно закономерно вытекает из сущности необходимой обороны, поскольку причинение вреда нападающему может быть признано правомерным лишь при наличии посягательства, которое определяется начальным и конечным моментами.

Начальный момент посягательства, создающий право на необходимую оборону, определен в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 г., «Состояние необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии его реальной угрозы»[21]. Большинство теоретиков отечественного уголовного права, разделяя приведенное в указанном постановлении определение начального момента посягательства, утверждают, что необходимая оборона допустима лишь против такого посягательства, которое уже начало осуществляться или угроза совершения которого непосредственно возникла[22].

Моментом окончания состояния необходимой обороны признается момент фактического окончания посягательства. Теория уголовного права признает, что посягательство может быть окончено вследствие наступления следующих обстоятельств: а) добровольного его прекращения; б) отражения посягательства защищающимся; в) вмешательства третьих лиц; г) достижения посягающим цели нападения.

Третьим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к общественно опасному посягательству, признается его действительность.

Состояние необходимой обороны возникает лишь при наличии реально угрожающего общественно опасного посягательства. Если же лицо причиняет вред, защищаясь от воображаемого, объективно не существующего в действительности нападения, то такого рода случаи в уголовно-правовой доктрине и судебной практике именуются мнимой обороной.

Таким образом, на основе изложенного можно заключить, что под общественно опасным посягательством, указанным в ст. 37 УК РФ в качестве основания для применения необходимой обороны, следует понимать общественно опасное деяние нападающего, причиняющее существенный физический или имущественный вред или создающее реальную и непосредственную угрозу причинения такого вреда объектам уголовно-правовой охраны, предотвращение которого возможно путем физического воздействия на посягающего. При этом по правилам о необходимой обороне также следует рассматривать действия, в силу добросовестного заблуждения принятые лицом, применившим средства защиты, за акт общественно опасного поведения.

2. В качестве условий правомерности необходимой обороны, относящихся к акту защиты теория уголовного права признает:

1) возможность применения мер защиты в отношении личности и прав обороняющегося, других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства (ч. 1 ст. 37 УК РФ);

2) причинение вреда интересам нападающего, а не третьим лицам;

3) недопустимость превышения пределов необходимой обороны.

Данной классификации придерживается большинство ученых, и она является общепризнанной в уголовно-правовой науке[23]. Приведенный перечень условий, характеризующих акт защиты, объективно вытекает из законодательного определения необходимой обороны и представляется, по нашему мнению, исчерпывающим.

Исходя из положений уголовного закона, необходимая оборона применима в отношении посягательств на личность и права обороняющегося, других лиц, охраняемые законом интересы общества и государства. Следует обратить внимание на существенное смещение акцентов в приоритете социальной ценности прав и законных интересов, защищаемых посредством акта необходимой обороны. В соответствии со шкалой социальных ценностей и исходя из положений Конституции РФ они впервые в истории отечественного уголовного законодательства в ст. 13 УК РСФСР (в редакции Федерального закона РФ от 01.07.1994 «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР»), а затем и в ст. 37 УК РФ ранжированы как права и интересы: личности - общества - государства.

Вместе с тем исходя из ч. 1 ст. 37 УК РФ в качестве объектов необходимой обороны могут выступать все без исключения блага, защищаемые уголовным законом. Изучение материалов следственной и судебной практики свидетельствует, что оборонительные действия предпринимаются гражданами для защиты сравнительно небольшого круга охраняемых объектов (как правило, жизни, здоровья и имущества). Данное явление объясняется тем, что посягательства на некоторые из объектов (например, на основы конституционного строя, внешнюю безопасность государства и другие объекты государственно-правовой охраны), встречаются не часто, а также тем, что надобность в активной защите от многих преступных посягательств путем реального причинения вреда практически не возникает ввиду их особого характера.

Вторым условием правомерности необходимой обороны, относящимся к защите, признается причинение вреда интересам нападающего, а не третьим лицам.

При необходимой обороне правомерным признается вред, причиняемый непосредственному источнику опасности, а не третьему лицу. Однако в ситуации необходимой обороны могут иметь место случаи причинения вреда третьим лицам вследствие отклонения действия. При таких обстоятельствах необходимо установление вины обороняющегося по отношению к деянию и наступившим последствиям применительно и к посягающему, и к третьему лицу, пострадавшему в результате применения необходимой обороны. При причинении вреда третьему лицу в случае отклонения действия, содеянное, в зависимости от конкретных обстоятельств дела и формы вины обороняющегося, может быть квалифицировано либо как умышленное или неосторожное преступление, либо как невиновное причинение вреда.

Защита при необходимой обороне может выражаться в различных способах причинения вреда посягающему: в причинении имущественного ущерба (в уничтожении, повреждении, отбирании имущества, с использованием которого происходит преступное посягательство), в лишении свободы, в форме различного рода насильственных действий, в нанесении телесных повреждений различной степени тяжести и, наконец, в лишении жизни, если угроза со стороны посягающего была реально опасной для жизни лица, подвергшегося нападению. Одним словом, формы реализации необходимой обороны могут быть самыми различными.

Право на осуществление активной защиты против общественно опасных посягательств получило четкую законодательную регламентацию в УК РФ 1996 г. В частности, в ч. 3 ст. 37 УК РФ говорится, что право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Данная новелла, внесенная в действующее уголовное законодательство отмеченным выше Федеральным законом от 01.07.1994 г., является важным позитивным моментом в обеспечении права граждан на активную защиту.

Для правомерности необходимой обороны не требуется, чтобы защита путем причинения вреда нападающему была единственно возможным способом предотвращения посягательства. Признание оборонительных действий неправомерными на том основании, что обороняющийся мог убежать от нападающего, позвать на помощь сотрудников милиции или представителей других органов власти, а также граждан, но не воспользовался этой возможностью, противоречило бы целям, которыми руководствовался законодатель, предоставляя гражданам право на необходимую оборону, о чем, в частности, указал Пленум Верховного Суда РФ по конкретному уголовному делу[24]. В Постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 14 подтверждается изложенное[25].

Поскольку право на необходимую оборону признается законом не только за потерпевшим, но и за любым лицом, оказавшимся очевидцем такого посягательства, характер и пределы необходимой обороны не зависят от того, кем конкретно она предпринимается. Для осуществления акта необходимой обороны от нападения на другое лицо не требуется устанавливать согласие подвергшегося нападению на такую защиту его третьими лицами. Необходимая оборона со стороны третьих лиц, то есть очевидцев посягательства, не имеет каких-либо ограничений, независимо от того, является ли она оказанием помощи потерпевшему или имеет характер самостоятельных действий, направленных на отражение посягательства.

Третье условие правомерности необходимой обороны, относящееся к акту защиты, предполагает, что защита не должна превышать пределов необходимости. Формулировка ч. 1 ст. 37 УК РФ в редакции Федерального закона «О внесении изменения в ст. 37 УК РФ»[26] воплотила в себе результат многолетних дискуссий в уголовно-правовой доктрине и судебной практике. В законодательной формуле ч. 1 ст. 37 УК РФ вновь декларируется возможность причинения любого вреда посягающему, если нападение с его стороны было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. По смыслу новой редакции ст. 37 УК РФ при необходимой обороне от общественно опасного посягательства, сопряженного с применением насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, правомерно причинение любого ответного вреда нападающему, в том числе лишение его жизни.

Выводы по I главе

Следует констатировать, что в ст. 37 УК РФ отсутствует четкая регламентация, против каких конкретно посягательств допустимо причинение того или иного вреда нападающему и в чем он может быть выражен; какими признаками должна обладать защита, не выходящая за пределы правомерности, предпринимаемая против того или иного противоправного деяния. Положения закона о правомерности причинения любого вреда нападающему при защите от посягательства, сопряженного с применением насилия, опасного для жизни, и о том, что действия по предотвращению нападения, не сопряженного с применением такого насилия, не должны быть явно не соответствующими характеру и опасности посягательства, в ст. 37 УК РФ (в редакции Федерального закона от 14.03.2002) носят оценочный характер. В этой связи создаются дополнительные предпосылки для субъективной оценки действий обороняющегося. Уголовно-правовая норма ст. 37 УК РФ в действующей редакции в сущности, дублирует уже ранее известную нормативную конструкцию ст. 13 УК РСФСР, которая сориентировала судебную практику на требование о полном соответствии обороны нападению, что в корне противоречит духу самой нормы о необходимой обороне. В силу изменения редакции ст. 37 УК РФ, как следствие, возник целый ряд теоретических и практических проблем применения нормы ч. 1 ст. 108 УК РФ, предусматривающей ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны, составляющей предмет настоящего исследования.

Исходя из социально-правовой оценки условий правомерности необходимой обороны следует констатировать, что реализация данного права связана с обязательностью соблюдения целого ряда условий ее правомерности. Указанные условия правомерной необходимой обороны широко разработаны лишь в науке уголовного права и судебной практике, но недостаточно четко регламентированы в действующем уголовном законодательстве, что существенно ограничивает возможности реализации данного института.


Глава II. Уголовно-правовая характеристика убийства при превышении пределов необходимой обороны § 1. Особенности объективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны

В УК РФ убийство при превышении пределов необходимой обороны отнесено к главе ХVI, предусматривающей ответственность за преступления против жизни и здоровья (раздел VII «Преступления против личности»). Исходя из данной законодательной конструкции родовой объект рассматриваемой группы преступлений составляют общественные отношения, в рамках которых реализуется личность как субъект социальной взаимосвязи и совокупность важнейших интересов и неотъемлемых благ (жизни, здоровья, личной неприкосновенности и т.п.) в качестве участника правоотношений со свойственными ему социальными, биологическими и психологическими признаками.

Видовым объектом убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, выступает жизнь человека. Жизнь человека в данном случае рассматривается не только как биологический процесс, а как целостная социальная категория, поскольку он является членом общества и непосредственным участником общественных отношений. Поэтому ошибочной представляется позиция ученых, выступающих за рассмотрение в качестве видового объекта не категории «жизнь человека», а более узкого понятия «человек», включающего в себя человеческую жизнь лишь в биологическом понимании[27]. Жизнь человека неотделима от общественных отношений, поскольку объектом преступного посягательства при убийстве, как обоснованно отмечает С.В. Бородин, является и жизнь человека в биологическом аспекте, и нарушенные общественные отношения, в качестве субъекта которых он выступал[28], то есть объектом убийства по праву является человек как носитель и звено единой, неразрывной социальной взаимосвязи.

Начало жизни человека в уголовно-правовом аспекте принято определять с момента начала физиологических родов[29]. Данный вопрос в отечественном законодательстве до настоящего времени не получил нормативного урегулирования. Применительно к убийству, совершенному при превышении пределов необходимой обороны, представляет особую актуальность установление момента окончания жизни человека. Данный вопрос, как известно, входит в компетенцию медицинской науки. Вместе с тем признание человека умершим - факт важный не только в медицинском, но и в юридическом отношении, поскольку с указанным моментом связаны важные юридические последствия. Определение момента, с которого человека следует считать умершим, на практике представляет большую важность для квалификации преступлений против жизни в плане разграничения стадии покушения и оконченного преступного деяния. Нормативной основой для решения рассматриваемого вопроса является Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Статья 9 (раздел II «Изъятие органов и (или) тканей у трупа для трансплантации» регламентирует, что заключение о смерти дается на основании констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерти мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации. Детализация положений ст. 9 закона дается в ст. 46 «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан»[30], которая в свою очередь направляет к инструкции Минздрава России «По констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга»[31]. Законодательство в области медицины связывает понятие «смерть человека» с необратимостью прекращения функционирования мозга, независимо от состояния других тканей, органов и систем организма. Прекращение функции мозга означает необратимую гибель человеческого организма. С этого момента возникают все правовые последствия, связанные со смертью индивида.

В отличие от других преступлений против жизни непосредственным объектом анализируемого преступления является жизнь не всякого человека, а лишь того, кто посягнул на охраняемые законом права и интересы других людей. При этом уголовный закон охраняет личность посягающего только в том случае, если обороняющимся допущено преступное превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в лишении жизни или причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего. В свете положений действующей редакции ст. 37 УК РФ в качестве объекта уголовно наказуемого превышения пределов необходимой обороны могут выступать лишь жизнь и здоровье посягающего, нападение, со стороны которого не сопровождалось применением насилия, представляющего опасность для жизни обороняющегося или других лиц. Исходя из положений современного уголовного законодательства жизнь и здоровье нападающего, осуществляющего посягательство, представляющее реальную опасность для жизни, выводятся из-под сферы охраны уголовного закона.

Объективная сторона исследуемого состава содержит три обязательных признака: деяние, общественно опасное последствие и наличие причинной связи между ними. Таким образом, объективная сторона убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, характеризуется следующими признаками:

1.    общественно опасное деяние обороняющегося;

2.    общественно опасное последствие в виде смерти нападающего;

3.    причинная связь между действиями обороняющегося и наступившим общественно опасным последствием.

Исходя из действующей редакции ч. 2 ст. 37 УК РФ уголовно-наказуемое превышение пределов необходимой обороны представляет собой предотвращение посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, осуществленное при явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства. На первый взгляд, складывается впечатление, что уголовный закон наделяет лицо, обороняющееся против посягательства, опасного для жизни, правовыми основаниями для «беспредельной», не ограниченной какими-либо рамками обороны. В действительности же дело обстоит иначе. Действующая редакция ст. 37 УК РФ породила новые оценочные признаки, добавив их к ранее существовавшим. На самом деле обороняющемуся сложно определить, является ли посягательство действительно опасным для жизни и причинение какого вреда допустимо при защите от него. Опасность для жизни, исходя из совершаемого нападения, может быть как явной и очевидной для обороняющегося, так может носить и скрытый, завуалированный характер. То есть факт нападения и его сопряженность с применением физического насилия, опасного для жизни, нередко не осознается лицом, подвергшимся нападению. Общественно опасное посягательство в таких ситуациях может быть незаметным для потерпевшего (выстрел из укрытия, неожиданный удар в спину, введение в организм опасных для жизни веществ и т.п.). Непосредственность угрозы применения насилия, опасного для жизни, также принадлежит к числу нормативно не определенных, оценочных признаков. Исходя из уголовно-правовых и судебно-медицинских критериев непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни, имеющая юридическое значение, должна отвечать требованиям наличности, реальности и действительности. Такая угроза должна быть выраженной в очевидной форме и субъективно восприниматься обороняющимся как реально существующая, создавать твердое убеждение в том, что она будет немедленно реализована, если посягающий встретит какое-либо противодействие в свой адрес.

Анализируя насилие, опасное для жизни, следует обратиться к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»[32]. Под насилием, опасным для жизни, согласно данному разъяснению высшего судебного органа следует понимать насилие, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего либо не повлекшее никаких последствий, но в момент его применения создавшее реальную опасность для жизни (например, сбрасывание с высоты, выталкивание из движущегося транспортного средства, попытка удушения и т.д.). Для того чтобы сделать обоснованный вывод относительно характера применяемого насилия и степени тяжести причиненного вреда, необходимо проведение судебно-медицинской экспертизы. Порядок судебно-медицинского определения тяжести вреда здоровью регламентируется «Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью» (Приложение № 2 к Приказу Министра здравоохранения от 10.12.1996 № 407)[33]. В пунктах 31.1, 31.2 указанных Правил опасными для жизни признаются повреждения, которые по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего и могут привести к смерти, и повреждения, вызвавшие развитие угрожающего для жизни состояния, возникновение которого не имеет случайного характера. Виды тяжкого вреда здоровью также нормативно определены в ст. 111 УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 111 УК РФ реально опасными для жизни признаются: повреждения, опасные для потерпевшего в момент нанесения или при обычном их течении заканчивающиеся смертью, то есть такого рода нарушения функций организма, которые не могут быть устранены без проведения специального комплекса медицинских мер по восстановлению его жизнедеятельности. Определяющим положением «опасности для жизни» при этом, является наличие реальной опасности наступления смертельного исхода как закономерно обусловленного последствия. Таким образом, уголовно-правовое значение в плане допустимости неограниченной обороны в соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ имеет только непосредственная угроза лишения жизни или причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни в момент нанесения. Вопрос о правомерности необходимой обороны против посягательств, сопряженных с причинением тяжкого вреда здоровью, не представляющего опасности для жизни, согласно действующему уголовному закону должен решаться исходя из требования соразмерности посягательства и защитных действий, то есть установления соответствия между качественными и количественными критериями причиненного и предотвращенного вреда, о котором говорится в ч. 2 ст. 37 УК РФ.

Кроме альтернативного перечня видов причинения тяжкого вреда здоровью к насилию, опасному для жизни, согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. № 29 отнесено также введение в организм потерпевшего опасных для жизни и здоровья сильнодействующих, ядовитых, снотворных или других одурманивающих веществ с целью приведения его в беспомощное состояние[34]. При оценке характера и степени тяжести применяемого насилия подлежат учету не только последствия в виде причинения вреда здоровью, но и интенсивность, продолжительность, способ применения насилия, а также орудия, используемые посягающим. Надо признать, что сам факт «орудия нападения» также далеко не однозначен. Применение нападающим предметов, отнесенных Федеральным Законом РФ от 13.12.1996 «Об оружии»[35] к холодному или огнестрельному оружию, свидетельствует о наличии непосредственной угрозы применения насилия, опасного для жизни и не подвергается сомнению. В действительности же вред, реально опасный для жизни, может быть причинен посредством применения множества и других предметов, используемых человеком в быту, в повседневной жизни. В руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ по этому поводу обоснованно отмечается, что под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать неограниченный круг предметов, с помощью которых может быть причинен вред, опасный для жизни и здоровья[36].

Некоторые ученые придерживаются позиции, что при нарушении границ необходимой обороны во времени состояние необходимой обороны отсутствует вследствие отсутствия нападения[37]. Согласно данной концепции убийство, совершенное в условиях, когда непосредственной угрозы посягательства еще не было или посягательство уже закончилось, не должно ни при каких обстоятельствах квалифицироваться по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Вместе с тем ряд авторов допускают возможность превышения пределов необходимой обороны, как при запоздалой, так и при преждевременной защите[38].

Обоснованной, на наш взгляд, следует признать позицию ученых, которые отвергая допустимость признания превышения пределов необходимой обороны при преждевременной защите, в то же время не исключают такой возможности в отношении запоздалой обороны[39].

Исходя из сущности необходимой обороны алгоритм установления превышения ее пределов может быть сведен к следующим ключевым этапам исследования:

1. Установление наличия состояния необходимой обороны;

2. Определение характера применяемого насилия на предмет установления возможного превышения пределов необходимой обороны (если посягательство сопряжено с насилием, опасным для жизни - вопрос о возможном превышении пределов необходимой обороны отпадает);

Последующие этапы исследования подлежат анализу лишь применительно к посягательству, не сопряженному с насилием, опасным для жизни:

3.  Установление тяжести фактически причиненного нападающему вреда;

4.  Определение тяжести вреда, предотвращенного актом необходимой обороны;

5.  Оценка соответствия между причиненным и предотвращенным вредом.

Т.В. Кондрашова превышение пределов необходимой обороны определяет как несоразмерность характера и интенсивности защиты характеру и интенсивности нападения[40].

В.И. Ткаченко и П.Г. Пономарев наряду с несоответствием интенсивности защиты и посягательства дополнительно указывают еще на два признака: несоответствие средств защиты и нападения, а также несоответствие мер защиты и нападения[41].

При раскрытии обстоятельств, характеризующих чрезмерную оборону, Х. Кадари вообще отвергает признак интенсивности защиты и нападения, заменяя его следующим критерием: причиненный обороняющимся вред не должен резко превышать угрожающего вреда[42].

Л. Андреева, придерживаясь сходной позиции, указывают на два признака, характеризующих, по их мнению, превышение пределов необходимой обороны: 1) несоразмерность в интенсивности, определяемая совокупностью конкретных обстоятельств и выразившаяся в том, что имелась возможность защищаться более мягкими способами; 2) резкая диспропорция между значимостью защищаемого блага и тяжестью причиненного вреда[43].

С.В. Бородин утверждает, что решение вопроса о правомерности вреда, причиненного нападающему, лицом, осуществившим оборону, зависит от характера защищаемого интереса, интенсивности и соразмерности средств защиты и нападения[44].

Вторым признаком объективной стороны убийства при превышении пределов необходимой обороны является общественно опасное последствие - смерть посягающего. Поскольку данное последствие предусмотрено в диспозиции ч. 1 ст. 108 УК РФ, оконченным это преступление признается лишь в случае наступления смерти нападающего, ввиду того что данный состав по своей конструкции является материальным. При ненаступлении указанного последствия действия виновного, совершенные с прямым умыслом по отношению к лишению жизни нападающего, следует квалифицировать как покушение на убийство при превышении пределов необходимой обороны (по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 108 УК РФ).

Третьим обязательным признаком объективной стороны исследуемого убийства является наличие причинной связи между общественно опасным деянием обороняющегося и причиненным им вредом - смертью нападающего, то есть объективно существующей, закономерной связи между деянием и наступившим общественно опасным результатом. Причинная связь между общественно опасным действием и наступившими названными в законе последствиями является обязательным элементом анализируемого состава преступления. Отсутствие такой связи исключает состав преступления и, следовательно, уголовную ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны.


§ 2. Особенности субъективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны

При исследовании механизма преступного поведения должно подлежать анализу не только объективно свершившееся в реальности преступное деяние (это, образно говоря, представляет лишь надводную часть айсберга), а чрезвычайную важность представляет исследование внутренних, психологических процессов, протекающих в сознании субъекта и обусловивших возникновение побуждения совершить преступление. В.Н. Кудрявцев писал, что преступное поведение - это процесс, развертывающийся во времени и пространстве, включающий не только сами действия, изменяющие внешнюю среду, но и предшествующие им психологические процессы, протекающие в сознании субъекта, определяющие генезис противоправного поступка[45].

Вопрос о субъективной стороне преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, тесно взаимосвязан с вопросами квалификации данного преступления и относится к числу наиболее важных при анализе чрезмерных защитных действий. Правильное решение этих вопросов является залогом обеспечения законности и обоснованности принимаемых компетентными органами решений по уголовным делам данной категории.

К числу субъективных признаков анализируемого состава относится и характеристика субъекта преступления. Субъект преступления в общеправовом отношении является непосредственным участником социальных взаимосвязей, оказывающим негативное воздействие на правоохраняемый объект. Субъектом убийства, при эксцессе обороны исходя из норм действующего уголовного законодательства может быть физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16 лет. В большинстве случаев это лицо, подвергшееся нападению, но им может быть и человек, использовавший право на необходимую оборону для оказания помощи другим лицам в частном порядке или при выполнении своих служебных обязанностей. При этом согласия или просьбы о помощи со стороны подвергшихся нападению лиц уголовный закон не требует.

Уголовной ответственности за эксцесс обороны как за предусмотренное уголовным законом преступное деяние в соответствии со ст. 19 УК РФ подлежит лицо, которое в момент отражения посягательства было вменяемо, то есть могло сознавать фактические признаки и общественную опасность совершаемого деяния, и было способно отдавать отчет в своих действиях, что присуще только психически здоровому и умственно полноценному человеку. Регламентацию уголовной ответственности закон неразрывно связывает с интеллектуально-волевым поведением человека, его способностью в полной мере осмысленно управлять своими действиями. Данное обстоятельство важно установить в анализируемой ситуации, ввиду того, что в состоянии необходимой обороны, в силу сложившихся экстремальных условий, имеющие место в процессе посягательства внутренние и внешние факторы оказывают негативное влияние на способность обороняющегося в достаточной степени осознавать реальность обстановки, предвидеть наступление возможных последствий и руководить своим поведением.

Установление уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 108 УК РФ по достижении субъектом 16-летнего возраста (то есть общего возраста уголовной ответственности) явилось позитивной новацией УК РФ 1996 г.

Не достижение возраста уголовной ответственности или установленная надлежащим образом невменяемость обороняющегося полностью исключают уголовную ответственность.

В ч. 1 ст. 108 УК РФ не содержится указаний на специального субъекта преступления, поэтому им может быть любое лицо независимо от рода профессиональной деятельности и наличия специальных навыков, которое, хотя и с превышением допустимых пределов, осуществляет предотвращение общественно опасного посягательства со стороны лица, пытавшегося причинить ущерб правоохраняемым интересам. Положения закона, регламентирующие право на необходимую оборону в полной мере применимы в отношении должностных лиц и сотрудников органов внутренних дел, органов уголовно-исполнительной системы, федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, таможенной службы и других силовых ведомств и структур. Согласно действующему уголовному законодательству право на отражение посягательства с соблюдением условий правомерности необходимой обороны представляет собой неотъемлемое право каждого независимо от занимаемой должности, специальной подготовки и служебного положения. Вместе с тем для перечисленных категорий граждан, в отличие от остальных, которые вправе выбирать, воспользоваться законным правом на необходимую оборону или избежать посягательства, оказание противодействия агрессивным антиобщественным проявлениям является их служебным долгом, и отказ от применения мер необходимой обороны для указанных лиц может заключать в себе состав преступления или дисциплинарного проступка. При установлении в отношении указанных лиц факта превышения пределов защиты следственным органам и суду необходимо исходить не только из предписаний уголовного закона по данному вопросу, но и из требований специальных нормативных актов, регулирующих правовой статус сотрудников соответствующих структур. Осуществление права на необходимую оборону не может составлять лишь предмет служебного долга, так как, прежде всего, является реализацией неотъемлемого права на защиту, поскольку в ч. 3 ст. 37 УК РФ говорится, что «право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения…» Следовательно, действия указанных лиц при пресечении общественно опасных посягательств, в том числе с применением оружия и специальных средств, как уже отмечалось, должны соответствовать в первую очередь положениям ст. 37 УК РФ, а лишь затем - требованиям специальных нормативных актов.

Представляя собой своеобразную «модель» объективной стороны состава в психике субъекта, субъективная сторона различных преступлений, писал В.Н. Кудрявцев, имеет неодинаковое «предметное содержание» и может иметь различную форму[46]. Субъективная сторона преступления, будучи интеллектуально-волевой, движущей детерминантой деятельности субъекта применительно к убийству при эксцессе обороны, характеризуется определенным психическим отношением (виной) лица к своим действиям и наступившему в результате их совершения последствию - смерти потерпевшего. Важность установления субъективной стороны преступления отражена в уголовно-процессуальном законе. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ с момента рассмотрения повода к возбуждению уголовного дела, прежде всего, подлежит исследованию виновность лица в совершении преступления и форма его вины.

Согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ превышением пределов необходимой обороны, применительно к ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, признаются умышленные действия по предотвращению посягательства, не соединенного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, выразившиеся в явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства.

Исходя из социальной обусловленности законодатель обоснованно признал, что в неосторожном превышении пределов необходимой обороны отсутствует признак уголовно-правовой общественной опасности. Поэтому неосторожное лишение жизни нападающего в состоянии необходимой обороны в соответствии с действующим уголовным законодательством, не влечет уголовной ответственности по ч. 1 ст. 108 УК РФ ввиду отсутствия в содеянном признаков субъективной стороны состава преступления. Признание преступным неосторожного превышения пределов необходимой обороны означало бы предъявление к обороняющемуся абсолютно необоснованного требования сохранять хладнокровие и расчетливость при отражении нападения и на этой основе не допускать в своих действиях превышения опасности посягательства. Это привело бы к проявлению большей заботы об интересах посягающего, чем обороняющегося и общества в целом, что в корне противоречило бы социально-правовой сущности необходимой обороны как института, содействующего укреплению правопорядка в обществе.

Судебная практика на протяжении многих лет обоснованно придерживалась позиции, что эксцесс обороны является умышленным деянием, которое может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом[47]. Причем изучение конкретных уголовных дел данной категории свидетельствует, что для данного вида убийства наиболее характерен косвенный умысел. При этом в качестве обязательного признака субъективной стороны данного убийства выступает цель защиты личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства (ч. 1 ст. 37 УК РФ). Добиваясь достижения этой цели, обороняющийся сознает, что превышает допустимые пределы и предвидит реальную возможность наступления вредных последствий в виде смерти посягающего. Этот результат нежелателен для обороняющегося, так как последний стремится к достижению общественно полезной цели, но, избрав чрезмерные средства для ее достижения, сознательно допускает наступление указанного последствия либо относится к нему безразлично. Модель субъективной стороны убийства при превышении пределов необходимой обороны можно представить следующим образом: наступившее общественно опасное последствие (причинение смерти нападающему) не является целью защитных действий обороняющегося, но при ее постановке он сознательно допускает такую возможность как один из вариантов наступления возможного последствия. Допуская эксцесс обороны, лицо лишь в общих чертах осознает выход за пределы допустимой защиты, так как точную степень этого несоответствия он не в состоянии правильно оценить в экстремальных условиях нападения и вызванного посягательством дестабилизированного эмоционального состояния.

В теории уголовного права и судебной практике считается общепризнанным, что стадия приготовления как этап неоконченного преступления применительно к убийству при превышении пределов необходимой обороны исключена. В соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ, уголовная ответственность наступает лишь за приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям. Преступления, совершенные при эксцессе обороны, исходя из санкции статей к таковым не относятся, а, следовательно, ни в теоретическом, ни в практическом аспекте уголовная ответственность за приготовление к преступлениям, совершенным при эксцессе обороны, невозможна.

Относительно возможности покушения на убийство при превышении пределов необходимой обороны среди ученых и практических работников высказываются противоречивые мнения. Н.Д. Дурманов и И.С. Тишкевич считают, что покушение на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 108 УК РФ, невозможно[48]. Другие же авторы допускают такую возможность. Э.В. Кабурнеев, в частности, определяет покушение на превышение пределов необходимой обороны как «действие, непосредственно направленное на причинение такого результата, достижение которого следует рассматривать как совершение преступления с превышением пределов необходимой обороны»[49]. С. Жовнир и С.В. Бородин исходят из общего положения о возможности покушения на любое преступление, совершение которого возможно с прямым умыслом, к числу которых относится и рассматриваемое деяние[50]. Между тем судебной практике известны неединичные случаи квалификации покушения на убийство при эксцессе обороны. В частности, Верховным Судом РФ был опротестован приговор в отношении Поварова, призванного виновным в убийстве и покушении на убийство при превышении пределов необходимой обороны[51].

Установление уголовной ответственности за покушение на превышение пределов необходимой обороны, по нашему мнению, невозможно, так как лишь при наступлении общественно опасных последствий, предусмотренных законом, содеянное при эксцессе обороны может быть признано преступлением. Л.А. Андреева по этому поводу обоснованно отмечает, что «если реальный вред не причинен, то сам факт совершения оборонительных действий, выходящих за пределы допустимости, не представляет той общественной опасности, которая обязательна для признания деяния преступлением»[52]. Если обороняющийся, намереваясь убить посягающего, не достиг поставленной цели и реально причинил тяжкий вред его здоровью, то при установлении всей совокупности необходимых обстоятельств, по нашему мнению, может быть поставлен вопрос о квалификации содеянного по ч. 1 ст. 114 УК РФ, предусматривающей ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Мотив и цель, присутствуя в любом преступлении, совершенном умышленно, указываются в качестве обязательных признаков далеко не в каждом составе. Как обязательные признаки состава они упоминаются лишь в тех преступлениях, в которых придают деянию особое социально-правовое значение, изменяют характер преступления и существенно повышают, или понижают степень его общественной опасности. В диспозиции ч. 1 ст. 108 УК РФ в качестве обязательных признаков состава не названы ни мотив, ни цель данного преступления. Тем не менее, изучение материалов судебной практики позволяет сделать вывод, что в рамках исследуемого состава преступления мотив и цель являются одними из определяющих субъективных критериев квалификации, позволяющих отграничить его от смежных составов. Диспозиция ч. 1 ст. 108 УК РФ не содержит указаний на специальные мотив и цель. Однако цель защиты правоохраняемых интересов отражена в ч. 1 ст. 37 УК РФ. Следовательно, при отсутствии этой цели действия обороняющегося не могут быть квалифицированы по ч. 1 ст. 108 УК РФ. «Цель защиты правоохраняемых интересов, как обоснованно отмечает Б.С. Волков, представляет собой конструктивный признак необходимой обороны, определяющий ее основной смысл и содержание»[53].

Представляет обоснованный интерес позиция Ю.В. Баулина, выделяющего применительно к эксцессу обороны ближайшую цель, выступающую средством достижения отдаленной и конечной цели преступления, которая может быть преступной по своему характеру. С этих позиций ближайшей целью является причинение вреда посягающему, с тем, чтобы успешно предотвратить общественно опасные последствия (промежуточная цель) и тем самым защитить правоохраняемые интересы от причинения им вреда (конечная цель)[54].

При оценке поведения лица, действующего в состоянии необходимой обороны, наряду с мотивами и целью необходимо также учитывать его эмоциональное состояние. Эмоции порождаются потребностями и стимулируют активность человека, оказывая контролирующее влияние на его поведение. В зависимости от степени интенсивности они могут значительно снизить социальный контроль и дестабилизировать волевую сферу человека. В психологии и философии выделяют такие формы эмоциональных состояний, как настроение, чувство, страсть и физиологический аффект, которому, в частности, придается особое уголовно-правовое значение. Аффект является наиболее интенсивным всплеском эмоциональных переживаний. Анализ аффективного поведения и его признаков представляет чрезвычайную важность для оценки интеллектуальной и волевой сфер психического состояния обороняющегося, действующего в ситуации необходимой обороны. В состоянии аффекта у лица может наблюдаться так называемое сужение сознания. Оно характеризуется тем, что человек осознает суженный круг явлений, только лишь ближайшие цели действий, непосредственно связанные с испытываемыми в тот момент переживаниями, что ведет к снижению уровня волевого контроля поведения[55]. В состоянии аффекта чувство приобретает самостоятельность и направляет волю, в результате чего контролирующее воздействие разума значительно снижается[56]. Психологической наукой доказано, что человек, находясь в состоянии аффекта, не может в полной мере осознавать значение совершаемых действий, его рассудительная способность существенно ограничивается и он не способен исходя из свободного волеизъявления руководить своим поведением. В психологии выделяют следующие виды физиологического аффекта: страх, ужас, гнев, ненависть и отчаяние[57]. Для состояния необходимой обороны наиболее характерен аффект страха, лежащий в основе естественного защитного рефлекса и являющийся непроизвольной реакцией самосохранения, возникающей в ответ на угрозу причинения вреда. При аффекте страха субъектом движет обостренная потребность устранения опасности и все силы и возможности направляются на ее удовлетворение. Негативное влияние аффекта в состоянии необходимой обороны проявляется в том, что он в значительной степени затрудняет правильное восприятие сложившейся ситуации, способствует созданию ложного, устрашающего представления о намерениях и характере действий нападающего.

Ввиду важности учета при квалификации и привлечении к уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны психологического состояния обороняющегося и оценки его способности к восприятию обстоятельств происходящего, по нашему мнению, при реформировании действующего уголовного (материального) и уголовно-процессуального законодательства целесообразно учесть следующие рекомендации. В связи с гуманизацией действующего уголовного законодательства и необходимостью учета мотивов лица, действующего в состоянии необходимой обороны, а также в целях дифференциации его ответственности предлагается дополнить главу 11 УК РФ, предусматривающую условия освобождения от уголовной ответственности, следующей уголовно-правовой нормой: «Лицо, совершившее убийство или причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, может быть освобождено от уголовной ответственности, если у него установлено состояние аффекта, вызванное общественно опасным посягательством».

Выводы по II главе

На основе проведенного исследования можно сделать вывод, что убийство при эксцессе обороны с объективной стороны представляет собой действия обороняющегося по предотвращению посягательства, не опасного для жизни, при условии соблюдения признаков его наличности и действительности, в том числе в состоянии запоздалой и мнимой обороны, совершенные с превышением допустимых пределов, закономерно повлекшие за собой наступление смерти нападающего. Превышение пределов необходимой обороны при этом может быть выражено в несоответствии защищаемого блага характеру и степени тяжести причиненного нападающему вреда, неравнозначности в примененных средствах защиты и нападения, несоответствии интенсивности посягательства и защиты, несоразмерности сил и возможностей нападающего и обороняющегося, с учетом конкретных особенностей обстановки предотвращения посягательства.

Резюмируя изложенное, можно заключить, что правильный вывод о соблюдении пределов необходимой обороны, как обоснованно отмечается в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР по конкретному уголовному делу, зависит от ответа на вопрос, имел ли обвиняемый, с учетом конкретных обстоятельств дела, реальную возможность эффективно отразить посягательство иным способом, с причинением посягающему меньшего вреда, чем причинил, а если имел, то почему не воспользовался такой возможностью.

Таковым представляется механизм установления юридически значимых объективных признаков уголовно-наказуемого превышения пределов необходимой обороны.

Проведенное исследование субъективных признаков убийства при превышении пределов необходимой обороны свидетельствует, что для правильного решения вопроса об установлении наличия явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства должен быть установлен и всесторонне исследован весь комплекс субъективных критериев, представляющих важность для достоверной юридической оценки совершенного преступления. В частности, должны быть исследованы такие важные в данном аспекте взаимообусловленные критерии, как форма вины, мотив, цель, эмоциональное состояние и индивидуальные психологические особенности личности обороняющегося.

Наиболее полная реализация поставленной цели представляется достижимой посредством реформирования действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Благодаря дополнению главы 11 УК РФ предложенной уголовно-правовой нормой суд будет наделен правовыми основаниями для освобождения лица, допустившего уголовно-наказуемое превышение пределов необходимой обороны под влиянием состояния сильного душевного волнения (аффекта), от применения мер уголовного преследования. Установление в уголовно-процессуальном законе основания для назначения и производства судебной экспертизы в целях определения у лица, действующего при необходимой обороне, состояния аффекта выступит гарантией правильной уголовно-правовой квалификации в плане разграничения уголовно-наказуемого эксцесса обороны с иными умышленными и неосторожными преступлениями против личности и невиновным причинением вреда при указанных обстоятельствах.


Глава III. Актуальные вопросы уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимой обороны § 1. Соотношение необходимой обороны с иными обстоятельствами, исключающими преступность деяния

Для наиболее полного освещения института необходимой обороны и определения основных критериев квалификации в рамках отдельного параграфа исследования целесообразно раскрыть состав правомерной необходимой обороны и провести его разграничение с такими сходными обстоятельствами, исключающими преступность деяния, как правомерное причинение вреда в состоянии крайней необходимости и при задержании лица, совершившего преступление. Кроме того, раскрытие состава необходимой обороны имеет важное значение для квалификации, так как позволяет разграничить правомерную оборону с тяжкими и особо тяжкими преступлениями против личности, а также с уголовно-наказуемыми деяниями, совершенными при превышении пределов необходимой обороны.

Состав правомерной необходимой обороны представляет собой совокупность взаимосвязанных элементов, составляющих правомерные защитные действия обороняющегося по предотвращению посягательства. Употребление термина «состав» применительно к исследуемой правовой категории неслучайно и обусловлено тем, что позволяет проанализировать основные признаки данного социально-правового явления в логической взаимосвязи друг с другом.

Интерес представляет позиция В. Винокурова и В. Шелестюкова, которые состав необходимой обороны структурируют как комплекс взаимосвязанных элементов, включающий: общественно опасное посягательство, ответные защитные действия обороняющегося, соответствующее закону соотношение между ними и обстановку криминальной ситуации, в которой они происходят[58]. Возникновение права на необходимую оборону неразрывно связано с осуществлением общественно опасного посягательства, являющегося основанием возникновения состояния необходимой обороны. В противовес ему обороняющийся совершает активные ответные действия. Акт необходимой обороны представляет собой причиняющие вред действия субъекта, реализующие права, а в отношении ряда лиц, применяющих меры защиты в силу служебного или общественного долга, и обязанности, порожденные данным правовым состоянием, что непосредственно вытекает из нормативной конструкции ст. 37 УК РФ.

Акт правомерной необходимой обороны как целостное правовое явление по аналогии с конструкцией состава превышения пределов необходимой обороны можно проанализировать как совокупность традиционных взаимосвязанных признаков, характеризующих объект, субъект, объективную и субъективную сторону. Установление наличия указанной совокупности признаков состава необходимой обороны является объективным основанием для исключения уголовной ответственности за вред, причиненный при предотвращении общественно опасного посягательства.

Правомерное причинение вреда выражается в активных действиях обороняющегося, формально подпадающих под признаки деяния, запрещенного уголовным законом, но соответствующих при этом предписаниям правовой нормы ст. 37 УК РФ о необходимой обороне. С объективной стороны действия нападающего при необходимой обороне могут выражаться в причинении смерти, вреда здоровью различной степени тяжести, лишении свободы, а также в причинении имущественного ущерба. При этом причинение вреда посягающему причинно-следственной связью должно быть закономерно обусловлено действиями обороняющегося.

Обязательным признаком объективной стороны необходимой обороны следует признать также обстановку предотвращения посягательства, поскольку без учета данного фактора невозможно отграничить правомерную необходимую оборону или ее эксцесс от преступления без смягчающих обстоятельств.

Для признания правомерности необходимой обороны и установления оснований неприменения уголовной ответственности также представляет важность анализ субъективных признаков данного состава, так как лишь установление всей совокупности признаков состава правомерной необходимой обороны может с достоверностью свидетельствовать об отсутствии общественной опасности и противоправности предпринятых оборонительных действий. Субъектом состава правомерной необходимой обороны может быть любой гражданин независимо от пола, возраста, профессиональной подготовки или служебного положения. Специфика субъекта необходимой обороны заключается в том, что он не подлежит уголовной ответственности, поскольку исходя из положений закона уголовная ответственность устанавливается лишь в отношении лиц, совершивших преступление. В состоянии же необходимой обороны вред посягающему причиняется в рамках правомерной защиты.

Особенность субъективной стороны защитных действий в состоянии необходимой обороны состоит в том, что они могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности. При пресечении посягательства, угрожающего жизни, обороняющийся вправе преднамеренно причинить посягающему любой вред, включая смерть или тяжкий вред здоровью. При отражении посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни, защита признается правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Из формулировки ч. 2 ст. 37 УК РФ следует, что выход за пределы допустимой защиты, совершенный по неосторожности, является ненаказуемым.

Обязательным признаком субъективной стороны правомерных действий в состоянии необходимой обороны является мотив предотвращения общественно опасного посягательства в целях защиты правоохраняемых интересов, в большинстве случаев дополняемый аффектированным или стрессовым состоянием психики субъекта.

На основе изложенного можно заключить, что действия в состоянии необходимой обороны, совершенные с соблюдением условий ее правомерности, не обладают признаком противоправности, так как закон признает за каждым гражданином право на необходимую оборону, то есть на защиту своих интересов, интересов других лиц, общества и государства, в том числе путем причинения вреда. Таким действиям не присущ и признак виновности, поскольку субъект осознает общественно полезный характер своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления допустимых законом последствий и желает или сознательно их допускает. Действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, в силу своего позитивного социального значения, также не обладают признаком общественной опасности.

И.Э. Звечаровский и Ю.И. Чайка выдвигают предложение о признании правомерным в рамках российского уголовного законодательства лишения жизни посягающего, если это необходимо для защиты обороняющегося или другого лица от причинения смерти, тяжкого вреда здоровью, изнасилования, разбойного нападения, насильственного грабежа, похищения человека или захвата заложников[59]. Представляется, что данная позиция отражает верный подход к решению рассматриваемой проблемы.

Вопрос о правомерности необходимой обороны против общественно опасных деяний, причиняющих вред или создающих угрозу причинения вреда иным, за исключением жизни, благам личности (здоровью, свободе, личной неприкосновенности, собственности и т.д.), должен решаться исходя из требования соразмерности между качественными и количественными критериями причиненного и предотвращенного вреда в соответствии с ч. 2 ст. 37 УК РФ.

С учетом прецедентного характера постановлений высшей судебной инстанции представляется целесообразным указанный перечень преступных деяний, объединенных критерием опасности для жизни, отразить в новом постановлении Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике применения законодательства о необходимой обороне. Исходя из предложенной рекомендации для применения неограниченных мер защиты достаточно лишь установления факта совершения того конкретного преступного посягательства, которое отражено в постановлении Пленума, что позволит конкретизировать оценочное понятие «насилие, опасное для жизни» применительно к ч. 1 ст. 37 УК РФ.

Реализация конституционного права на защиту принадлежащих неотъемлемых благ способами, не запрещенными законом, может быть осуществлена не только в состоянии необходимой обороны, но и при предотвращении вреда в ситуации крайней необходимости и при задержании лица, совершившего преступление. Данные обстоятельства объединяет единое основание освобождения от уголовной ответственности - они не только не являются общественно опасными и преступными, а социально поощряемы и общественно полезны. Ввиду важности в плане квалификации целесообразно выделить основные разграничительные критерии необходимой обороны с указанными, наиболее схожими с ней обстоятельствами, исключающими преступность деяния.

Крайняя необходимость и необходимая оборона как обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния, обладают определенным сходством. У данных институтов идентичен круг защищаемых интересов. Осуществление акта крайней необходимости путем причинения вреда правоохраняемым интересам представляет собой субъективное право граждан, но, так, же как, и при необходимой обороне, на некоторые категории лиц (сотрудников милиции, службы пожарной охраны, военнослужащих и т.д.) возложены правовые обязанности по осуществлению действий в состоянии крайней необходимости.

Однако, несмотря на имеющееся сходство, данные правовые институты имеют ряд существенных различий. Основные разграничительные критерии между ними могут быть сведены к следующему.

В качестве источников опасности при крайней необходимости наряду с действиями человека могут выступать и такие факторы, как стихийные силы природы, нападения животных, случайные обстоятельства и т.д.; при необходимой обороне источником опасности является лишь общественно опасное посягательство человека. Если при необходимой обороне вред причиняется самому посягающему, то при крайней необходимости он может быть причинен посторонним гражданам, охраняемым уголовным законом государственным и общественным интересам. Необходимая оборона вписывается в рамки закона и в том случае, когда пределы защиты несколько превышают пределы посягательства. Вред, причиняемый в состоянии крайней необходимости, признается правомерным лишь при условии, если он оказался меньше предотвращенного.

Превышением пределов крайней необходимости в отличие от превышения пределов необходимой обороны признается причинение не только большего, но и равного вреда по сравнению с предотвращенным. Данное положение закона устранило дилемму, долгое время существовавшую в судебной практике: является ли актом крайней необходимости спасение собственной жизни за счет жизни другого лица? Действия при необходимой обороне не перестают быть правомерными даже тогда, когда обороняющийся имел возможность защитить правоохраняемые интересы, не прибегая к причинению вреда посягающему, тогда как в состоянии крайней необходимости вред признается правомерным лишь в случае, если предотвратить угрозу правоохраняемым интересам в сложившейся ситуации иным путем не представлялось возможным. Поэтому, если имелась возможность избежать опасность иным путем, совершение акта крайней необходимости при таком условии не устраняет его противоправности. Различия между крайней необходимостью и необходимой обороной имеются также в характере гражданско-правовых последствий. При необходимой обороне, при условии, если не было допущено превышения ее пределов, оборонительные действия не влекут гражданско-правовой ответственности. Материальный вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, согласно гражданско-процессуальному закону подлежит возмещению.

Наряду с крайней необходимостью по социально-правовой природе к необходимой обороне наиболее близок институт задержания лица, совершившего преступление. Представляется обоснованной позиция УК РФ 1996 г., в котором задержание преступника предусматривается в качестве самостоятельного состава в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. Действия по задержанию лица, совершившего преступление, и в состоянии необходимой обороны обладают рядом сходных моментов. Объективным основанием возникновения данных обстоятельств выступает противоправное поведение. Право на задержание лица, совершившего преступление, как и на причинение вреда в состоянии необходимой обороны, принадлежит всем гражданам без ограничения. Вместе с тем для некоторых категорий лиц (сотрудников милиции, органов, исполняющих наказания в виде лишения свободы, и др.) задержание, как и осуществление действий по необходимой обороне, выступает в качестве служебного долга. Характер причиненного преступнику вреда при его задержании, по аналогии с действиями в состоянии необходимой обороны, находится в прямой зависимости от степени общественной опасности совершенного лицом преступления и обстановки задержания. При задержании лица, совершившего преступление, как и при необходимой обороне, причинение вреда преступнику закон признает правомерным лишь при условии, если при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер.

Несмотря на некоторые сходные моменты, действия по задержанию лица, совершившего преступление, по своей юридической природе отличны от действий в состоянии необходимой обороны. Эти отличия выражаются в следующем.

Состав необходимой обороны представляет собой единую систему взаимообусловленных элементов, составляющих совокупность объективных и субъективных критериев, установление наличия которых является объективным юридическим основанием для неприменения уголовной ответственности за причиненные при предотвращении посягательства последствия в виде лишения жизни и причинения тяжкого вреда здоровью нападающего. Данный состав представляет собой целостную нормативно-правовую конструкцию, обособленную по ряду объективных и субъективных признаков с одной стороны, от тяжких и особо тяжких преступлений против жизни и здоровья и уголовно-наказуемого превышения пределов необходимой обороны и с другой - от правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости и при задержании лица, совершившего преступление.

§ 2. Разграничение убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений

Сложности в процессе квалификации на практике во многом обусловлены тем, что составы некоторых преступлений обладают значительным сходством между собой. «Для того, чтобы правильно квалифицировать преступление, - писал В.Н. Кудрявцев, - необходимо четко представлять себе разграничительные линии между ним и смежными преступлениями. Устанавливая свойственные данному деянию признаки, отбрасывая те, которые ему не присущи, постепенно углубляя анализ и правовой нормы, и фактических обстоятельств содеянного, мы приходим к единственной совокупности признаков, характеризующих данное преступление и отличающих его от других»[60].

С учетом специфики анализируемого состава преступления, представляется целесообразным провести его разграничение со следующими, наиболее схожими с ним по ряду объективных и субъективных признаков преступлениями: составом убийства без смягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 105 УК РФ); убийством при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ); убийством в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ); убийством, совершенным при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК РФ); с составом причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), а также с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, повлекшим смерть потерпевшего (ч. 1 ст. 114 УК РФ).

Вопросы разграничения убийств, предусмотренных ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 105 УК РФ, довольно часто возникают в следственной и судебной практике. Данные составы находятся между собой в соотношении как общая и специальная нормы, образуя их конкуренцию. В качестве общей нормы здесь выступает ч. 1 ст. 105, а специальной, соответственно, является норма, предусмотренная ч.1 ст. 108 УК РФ. При условии установления в содеянном необходимой совокупности признаков, характеризующих состав убийства при превышении пределов необходимой обороны, то есть признаков специальной нормы, согласно теории квалификации преступлений следует применять ч. 1 ст. 108 УК РФ как специальную уголовно-правовую норму. «Специальный состав, - писал А.Н. Трайнин, - берет верх над родовым. Родовой состав, таким образом, как бы сохраняется в резерве для тех случаев, которые специальными составами не охватываются»[61].

Когда субъект руководствуется целью защиты от общественно опасного посягательства, лишение жизни нападающего должно быть квалифицировано по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Однако после того как непосредственная угроза нападения устранена или посягательство предотвращено и защищающийся тем не менее преднамеренно причиняет смерть нападающему, его действия при отсутствии отягчающих обстоятельств подпадают под признаки ч. 1 ст. 105 УК РФ, то есть под общую норму. Таким образом, установление в процессе расследования и судебного разбирательства целей совершения преступления, которые в качестве обязательных указаны в законе (ч. 1 ст. 37 УК РФ), предопределяет квалификацию содеянного по ч. 1 ст. 108 УК РФ.

На практике вызывает сложности вопрос о разграничении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 105 УК РФ, когда убийство совершается в драке. Общепризнанно, что убийство, совершенное в драке, при отсутствии отягчающих обстоятельств, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ, квалифицируется как «простое» убийство, то есть по ч. 1 ст. 105 УК РФ. В то же время анализ судебной практики свидетельствует, что имеют место случаи, когда убийство в драке совершается в рамках правомерной необходимой обороны или при превышении ее пределов. Суды нередко необоснованно расценивают предотвращение посягательства как обоюдную драку, хотя на самом деле на стороне одного из участников драки имело место состояние необходимой обороны.

Важнейшим обстоятельством, определяющим квалификацию преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 108 УК РФ, совершенных в драке, является установление мотива, которым руководствовался субъект. Если характерным мотивом для типичного убийства в драке являются хулиганские побуждения, мотивом убийства в состоянии необходимой обороны и при превышении ее пределов выступает стремление предотвратить общественно опасное посягательство.

Убийство, совершенное при эксцессе обороны, может иметь признаки, указанные в ч. 2 ст. 105 УК РФ. Исходя из положений теории квалификации преступлений, данный вопрос разрешается по правилам квалификации при конкуренции между двумя специальными уголовно-правовыми нормами. В данном виде конкуренции применяется норма об уголовной ответственности за преступление, совершенное при смягчающих обстоятельствах, в качестве которой в данном случае выступает нормативная конструкция, предусматривающая ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны. На данном положении строятся и разъяснения пленумов высших судебных органов. В частности, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 указывается, что убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны при таких обстоятельствах, как совершенное способом, опасным для жизни многих людей, женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, двух или более лиц, лицом, ранее совершившим убийство, а также особо опасным рецидивистом, подлежит квалификации только по статье УК РФ, предусматривающей ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны[62]. Аналогичное указание дано и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве»[63]. В.Н. Кудрявцев по этому поводу отмечает: «Законодатель учитывает, что состояние необходимой обороны, как и состояние сильного душевного волнения, вызванное неправомерными действиями потерпевшего, существенно изменяет криминологическую и уголовно-правовую природу содеянного и потому является определяющим признаком для квалификации»[64].

Характерным разграничительным критерием убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, с убийством при отягчающих обстоятельствах является установление цели и мотива поведения субъекта, связанных с отражением общественно опасного посягательства. Важным моментом в плане установления мотива и цели совершенного преступления при разграничении данных убийств является учет характера взаимоотношений, складывающихся между сторонами до возникновения инцидента, связанного с причинением вреда. В целях правильной квалификации по ч. 1 ст. 108 УК РФ на начальном этапе расследования имеет важное значение установление данных о наличии судимостей, получение справок о нахождении на учете в психоневрологическом и наркологическом диспансерах, а также характеристик в отношении личности каждого из участников конфликта.

Изучение практики применения уголовного законодательства свидетельствует, что у следственных органов и суда наибольшую сложность вызывают вопросы квалификации и разграничения преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, с преступлениями в состоянии аффекта. Эти составы тесно соприкасаются между собой по ряду однородных признаков. Наличие целого ряда сходных признаков на практике нередко приводит к ошибочной квалификации действий виновного.

Поводом для совершения преступлений, предусмотренных как ст.ст. 107, 113, так и ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, служит насилие со стороны потерпевшего, которое, как известно, может быть физическим и выражаться в конкретных действиях (нанесении побоев, причинении вреда здоровью различной степени тяжести и т.д.) и психическим (угроза причинить вред здоровью, совершить изнасилование и т.д.). Ввиду неопределенности критериев насилия, характерного для убийства в состоянии аффекта, и насилия, создающего право на необходимую оборону, разграничение указанных преступлений в правоприменительной практике вызывает значительные трудности.

В качестве разграничительного критерия анализируемых преступлений также выступает продолжительность агрессивной реакции на насилие. Применительно к составу убийства при эксцессе обороны действия нападающего, как правило, порождают быстротечную реакцию в виде незамедлительного акта противодействия. Необходимая оборона, как известно, возможна либо в процессе самого посягательства, либо при непосредственной угрозе его осуществления, либо непосредственно после его окончания. Таким образом, в условиях общественно опасного посягательства, предоставляющего право на применение мер необходимой обороны, отрезок во времени между насильственными и оборонительными действиями предполагается минимально возможный. Аналогичная ситуация преимущественно складывается и при совершении убийства, предусмотренного ст. 107 УК РФ, когда состояние аффекта, генерирующее решимость совершить убийство, возникает у виновного внезапно. Однако допустимы ситуации, когда между состоянием аффекта и совершением убийства имеется определенный разрыв во времени. Это, в частности, характерно для длительной психотравмирующей ситуации либо случаев, когда лицо спустя определенное время после совершенного противоправного действия в полной мере осознает всю тяжесть и значимость последствий. При условии установления судом указанных обстоятельств содеянное квалифицируется как преступление, совершенное в состоянии аффекта.

Разграничительными моментами анализируемых преступлений являются также признаки, характеризующие мотив и цель. Для убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, в качестве доминирующего мотива выступает стремление предотвратить посягательство. В преступлении же, предусмотренном ст. 107 УК РФ, аффект занимает превалирующее положение в мотиве. Основным движущим побуждением виновного при совершении убийства в состоянии аффекта выступает психологическая разрядка, спровоцированная эмоциональными всплесками гнева, ненависти, отчаяния, ревности и другими подобного рода аффектированными реакциями. Относительно цели как разграничительного критерия следует отметить, что в аффективных преступлениях она тесно взаимосвязана с мотивом и формируется под воздействием аффектированного состояния психики. Применительно к убийству в состоянии аффекта целью является устранение отрицательных проявлений: насилия, издевательств, тяжких оскорблений со стороны потерпевшего, а также ликвидация длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Для преступлений, совершенных при эксцессе обороны, цель является более конкретной, она заключается в предотвращении посягательства, угрожающего непосредственным причинением физического или материального вреда.

В судебной практике встречаются случаи, когда действия, вначале совершаемые в состоянии необходимой обороны или при превышении ее пределов, впоследствии перерастают в преступления в состоянии аффекта. Если потерпевшему при превышении пределов необходимой обороны наносится тяжкий вред здоровью, предусмотренный ч. 1 ст. 114 УК РФ, а затем в состоянии аффекта причиняется смерть, то содеянное подлежит квалификации только по ст. 107 УК РФ. Исходя из общего правила квалификации при конкуренции части и целого, которая в данном случае имеет место, подлежит применению та норма, которая наиболее полно охватывает все признаки деяния. В.Н. Кудрявцев по этому поводу отмечает: «Норма, охватывающая с наибольшей полнотой все фактические признаки совершенного деяния, имеет преимущество перед нормой, предусматривающей лишь часть того, что совершил преступник»[65]. Если же вред причиняется двум или более лицам (одному из которых в состоянии аффекта, а другому - при превышении пределов необходимой обороны), то в таком случае содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений.

Сравнительный анализ рассматриваемых преступлений свидетельствует, что для убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, характерны реабилитирующие мотив и цель, а, следовательно, убийство, совершенное при эксцессе обороны, является сравнительно менее общественно опасным деянием. Данные составы сближает также обстановка совершения преступления, состоящая в виктимном поведении потерпевшего. Кроме того, понятия «аффект» и «превышение пределов необходимой обороны» представляют собой оценочные категории, где право определения степени душевного волнения в ст.ст. 107, 113 УК РФ представляет предмет судебно-психологической экспертизы, и вопрос, соответствовали ли действия обороняющегося характеру и степени общественной опасности посягательства, применительно к ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ является прерогативой следственных органов и суда.

Оценочные признаки, представляя собой сложные правовые категории, значительно затрудняют правоприменительный процесс. Относительно оценочных признаков В.Н. Кудрявцев справедливо отмечал: «Их содержание в значительной мере определяется правосознанием юриста, применяющего закон, с учетом требований УК и обстоятельств конкретного дела. Эти переменные признаки еще более приближены к изменяющейся обстановке, которую оценивают органы следствия, прокуратуры и суд»[66]. Н.Ф. Кузнецова обоснованно полагает, что «одним из требований, которым должны руководствоваться практические работники при толковании уголовно-правовых норм с оценочными признаками, является требование толковать всякое сомнение при применении уголовного закона в пользу обвиняемого»[67]. Данный тезис полностью соответствует принципу, закрепленному в уголовно-процессуальном законе, согласно которому все неустранимые сомнения в виновности лица должны толковаться в пользу обвиняемого. Не представляется возможным разграничить действия, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, лишь по тому или иному конкретно избранному признаку объективной или субъективной стороны состава преступления. Для достижения цели разграничения указанных преступлений необходимо оценивать все объективные и субъективные параметры содеянного в их совокупности.

В следственной и судебной практике также представляет сложность разграничение убийства при эксцессе обороны с убийством, совершенным при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, поскольку составы этих преступлений по ряду признаков существенно схожи между собой. На протяжении длительного периода времени законодательство, уголовно-правовая доктрина и судебная практика приравнивали действия, причиняющие вред лицу, совершившему преступление при его задержании, к необходимой обороне. В этом отношении позитивной является новация УК РФ 1996 г., в котором убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, регламентировано в самостоятельной уголовно-правовой норме (ч. 2 ст. 108 УК РФ).

Исходя из анализа объективных и субъективных признаков состава убийства при превышении мер необходимых для задержания лица, совершившего преступление, можно констатировать, что, несмотря на некоторые сходные моменты, действия в рамках рассматриваемого состава преступления по своей юридической природе существенно отличаются от действий, повлекших причинение вреда при превышении пределов необходимой обороны.

Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК РФ с объективной стороны заключается в лишении жизни субъекта, совершившего преступное деяние. То есть в отличие от убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, в данном случае жизни лишается лицо, уже совершившее преступление.

В отличие от необходимой обороны уголовно-правовое задержание неприменимо к лицам, не достигшим возраста уголовной ответственности и признанным в установленном порядке невменяемыми. Таким образом, причинение смерти лицу в целях его задержания подлежит квалификации по ч. 2 ст. 108 УК РФ только при условии, когда имеется юридическое основание для задержания (факт совершения преступления) и потерпевший может быть признан субъектом уголовной ответственности. Убийство при превышении пределов необходимой обороны может быть совершено при отражении посягательства, не являющегося преступлением.

Убийство при эксцессе обороны, как известно, может быть совершено лишь в рамках наличного посягательства, то есть с момента возникновения непосредственной угрозы и до момента его прекращения. Начальным же моментом возникновения права на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, уголовно-правовая наука и судебная практика признает момент окончания преступления или отказа преступника от доведения преступления до конца. Конечным моментом выступает истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности или давности исполнения приговора, то есть фактически обстоятельства, исключающие необходимую оборону.

В качестве разграничительного момента анализируемых преступлений следует назвать также цель их совершения. Целью действий при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, в отличие от действий при превышении пределов необходимой обороны выступает защита интересов правосудия и обеспечение обязанности виновного подвергнуться уголовной ответственности и наказанию. Если задержание с насилием в отношении лица, совершившего преступление, осуществляется не с целью пресечения преступной деятельности лица, а по иным мотивам, то правомерность задержания исключается, и ответственность в зависимости от конкретных обстоятельств дела может наступить за убийство или причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст.ст. 107, 113 УК РФ); незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ); незаконное задержание (ч. 1 ст. 301 УК РФ) или самоуправство (ст. 330 УК РФ).

Вопрос о квалификации причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть посягающего, совершенного при эксцессе обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ), в судебной практике однозначно не разрешен[68]. Разграничительный критерий в данном случае состоит в том, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, совершается с двойной формой вины, характеризующейся умыслом по отношению к причинению тяжкого вреда здоровью и неосторожностью по отношению к смерти. Убийство же при превышении пределов необходимой обороны по отношению к смерти потерпевшего предполагает лишь вину в форме умысла.

В судебной практике также имеют место сложности при разграничении умышленного причинения тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, повлекшего смерть потерпевшего от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, совершенного без смягчающих обстоятельств (ч. 4 ст. 111 УК РФ). Разграничительным критерием здесь, прежде всего, является наличие на стороне обвиняемого права на необходимую оборону и умышленная форма вины, которые определяют квалификацию содеянного.

Проведенный разграничительный анализ убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений имеет важное практическое значение. Представленное сопоставление исследуемого состава со смежными способствует облегчению процесса квалификации преступления, позволяет выделить совокупность основных сущностных признаков, присущих исключительно анализируемому виду убийства.

Подводя итог сравнительному исследованию убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений, следует констатировать, что при применении законодательства, регламентирующего институт необходимой обороны, нередко допускается необоснованное осуждение граждан, на законном основании применивших меры самозащиты. Результаты изучения судебной практики свидетельствуют, что такие факты при квалификации действий обороняющихся чаще всего имеют место на стадии предварительного расследования. Как правило, действия лица, подвергшегося посягательству, квалифицируются по статьям Особенной части УК РФ, предусматривающим ответственность за умышленные преступления против жизни и здоровья, без учета нормы о необходимой обороне. Лицам, действующим в состоянии необходимой обороны, нередко предъявляются несправедливые обвинения в совершении тяжких и особо тяжких преступлений и выносятся приговоры, предусматривающие наказания в виде лишения свободы с длительными сроками заключения. И только лишь вышестоящие судебные инстанции «реабилитируют» необоснованно осужденных, констатируя невиновность обороняющихся в силу установления правомерной необходимой обороны, либо переквалифицируют содеянное по уголовно-правовым нормам, регламентирующим ответственность за преступления, совершенные при эксцессе обороны.

§ 3. Специальные вопросы квалификации убийства при превышении пределов необходимой обороны

В процессе квалификации преступлений, совершенных при эксцессе обороны, судебная практика нередко сталкивается с фактом недостаточного правового регулирования вопросов, связанных с применением оружия при защите от общественно опасных посягательств. Проблема применения оружия при исследовании института необходимой обороны, в частности, усматривается в двух ипостасях: 1) в плане незаконного оборота оружия и 2) в плане правомерности применения оружия при отражении общественно опасных посягательств.

В следственной и судебной практике нередко возникают случаи, когда в процессе оборонительных действий используется незаконно хранившееся у защищающегося огнестрельное или холодное оружие. В данном случае возникает парадоксальная ситуация: оправдывая человека на основании ст. 37 УК РФ, его в то же время осуждают по ст. 222 УК РФ, хотя успешное осуществление акта необходимой обороны в наибольшей мере было предопределено именно фактом использования обороняющимся оружия, поскольку посредством необходимой обороны чаще всего предотвращаются такие тяжкие преступления, как убийства, разбои, бандитские нападения, характер и степень общественной опасности, которых несопоставим с незаконным ношением оружия. Такой подход, на наш взгляд, отражает противоречивость и двусмысленность уголовного закона, выражающиеся в двойственной оценке законодателем одного и того же события, что порождает сомнения в справедливости и обоснованности таких решений. Следует признать, что анализируемая ситуация имеет особое уголовно-правовое значение. На самом деле в данном случае практика фактически сталкивается с деле в данном случае практика фактически сталкивается с реальной совокупностью двух самостоятельных деяний: с одной стороны, с правомерным или чрезмерным актом необходимой обороны, и с другой - с незаконным приобретением, ношением или хранением оружия.

Мы полагаем, что в подобных случаях ситуацию наиболее справедливо разрешить следующим образом. Если защищающийся причинил нападающему вред в рамках правомерной необходимой обороны или при превышении ее пределов и на добровольной основе незамедлительно сдал огнестрельное оружие соответствующим компетентным органам, то данное лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 222 УК РФ. В примечании, в частности, предусматривается возможность освобождения лица от уголовной ответственности за добровольную сдачу оружия, при условии, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Для раскрытия признака «добровольности», в данном аспекте, необходимо обратиться к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». В данном Постановлении Пленума, в частности, говорится, что «под добровольной сдачей огнестрельного оружия и других предметов преступления следует понимать выдачу лицом указанных предметов по своей воле, независимо от мотивов и обстоятельств. О добровольности сдачи огнестрельного оружия и других предметов может свидетельствовать факт их выдачи лицом по своей воле или сообщение об их местонахождении органам власти при реальной возможности их дальнейшего хранения»[69].

Правовые основания применения оружия в Российской Федерации наряду с Федеральным законом «Об оружии», регламентируются множеством других нормативных актов: Законом РСФСР от 18.04.1991 «О милиции» (ст.15)[70]; Таможенным Кодексом Российской Федерации (ст. 427)[71]; Законом РФ от 11.03.1992 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (ст.18)[72]; Воздушным кодексом РФ (ст.58); Законом РФ от 21.07.1993 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (ст.31)[73], Федеральным Законом от 27.05.1996 «О государственной охране» (ст.27)[74]; Федеральным Законом от 06.02.1997 «О внутренних войсках Министерства внутренних дел РФ» (ст.28)[75] а также Федеральным Законом от 06.03.2006 «О противодействии терроризму» (ст.22)[76] и др.

Поскольку вопросы применения оружия составляют комплексный, междисциплинарный институт, нормы различных отраслей права по вопросам юридической оценки правомерности его использования должны быть унифицированы и тесно взаимодействовать между собой на началах единства правовых оснований их применения. В целях обеспечения эффективности противодействия наиболее опасным посягательствам на жизнь, здоровье и имущество граждан целесообразно решить вопрос о предоставлении гарантий применения оружия самообороны в рамках действующего УК РФ. Острая необходимость разрешения данной проблемы обусловлена объективными потребностями сложившейся криминогенной ситуации в стране. Возможность использования гражданами оружия в целях самозащиты целесообразно регламентировать в рамках уголовно-правовой нормы ст. 37 УК РФ о необходимой обороне, поскольку его применение при отражении общественно опасных посягательств в ряде случаев может быть единственно результативной мерой.

Данная проблема активизировала исследования ученых в направлении совершенствования законодательной регламентации института необходимой обороны. Так, Ю.Н. Юшков следующим образом регламентирует применение оружия в предлагаемой им редакции статьи о необходимой обороне: «Любой гражданин вправе применить необходимую оборону для защиты от посягательства или угрозы его совершения в отношении себя, других лиц, а также личной, общественной или государственной собственности; защита осуществляется путем причинения вреда имуществу, личности посягающего, вплоть до лишения его жизни, в том числе и с применением оружия»[77]. Оценивая изложенную позицию, следует отметить, что автор, обоснованно предлагая отразить в норме закона возможность применения оружия, вместе с тем неоправданно ограничивает сферу защищаемых в состоянии необходимой обороны благ только личностью и собственностью, упуская из поля зрения иные важные правоохраняемые интересы.

И.Я. Козаченко предлагает следующую редакцию уголовно-правовой нормы о необходимой обороне в части применения оружия: «Правомерным признается применение оружия, необходимого для отражения преступного посягательства»[78]. Предлагаемая И.Я. Козаченко формулировка ст. 37 УК РФ в отношении применения оружия самообороны представляется более удачной, поскольку лаконично и четко отражает сущность проблемы.

По нашему мнению, правовые основания применения оружия в состоянии необходимой обороны следует отразить в ч. 1 ст. 37 УК РФ, не изменяя в целом формулировку правовой нормы статьи. Мы предлагаем ч. 1 ст. 37 УК РФ изложить в следующей редакции: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, в том числе с применением оружия, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

Одной из дискуссионных в уголовно-правовой науке и судебной практике является проблема применения специальных механизмов, приспособлений и устройств, предназначенных для защиты имущества от общественно опасных посягательств. Применение приспособлений, затрудняющих проникновение преступника в помещение или хранилище и сигнализирующих о проникновении, вполне допустимо и не вызывает сложностей. Проблему составляет использование устройств и механизмов, препятствующих нарушению права собственности путем причинения физического вреда посягающему. Данный вопрос, имеющий важное теоретическое и практическое значение, до настоящего времени не получил законодательной регламентации и однозначного разрешения в уголовно-правовой науке. К такого рода «защитным приспособлениям» в теории и на практике принято относить специальные технические и иные приспособления и устройства, в том числе устанавливаемые внутри жилых и иных помещений и хранилищ, конструктивно предназначенные для причинения физического вреда при соприкосновении с ними.

В отечественной уголовно-правовой доктрине высказываются различные мнения относительно возможности распространения на использование данных приспособлений нормы о необходимой обороне. Некоторые ученые вообще не допускают такой возможности[79]. Другие авторы полагают, что это возможно при строгом соблюдении определенных условий[80]. Ряд ученых же утверждает, что установка подобных приспособлений может иметь место исключительно в целях охраны важнейших государственных объектов[81]. Вместе с тем в судебной практике встречаются случаи квалификации причинения вреда посягающему при рассматриваемых обстоятельствах как преступлений без смягчающих обстоятельств[82].

Данная проблема является предметом современных отечественных уголовно-правовых исследований, в рамках которых учеными разрабатываются различные концепции законодательной регламентации данного вопроса.

В частности, И.Э. Звечаровский и С.В. Пархоменко предлагают распространять правила о необходимой обороне на случаи применения технических средств или устройств, используемых для защиты правоохраняемых благ от посягательств при условии, что эти средства или устройства не создают опасности для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства[83].

А.Н. Попов, на наш взгляд, приводит наиболее удачное изложение условий применения защитных средств и приспособлений в предлагаемой им редакции ст. 37 УК РФ: «Правила о необходимой обороне распространяются на случаи применения средств или приспособлений для защиты правоохраняемых интересов при условии, что эти средства и приспособления не должны создавать опасности для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства. В случае нарушения данного требования содеянное квалифицируется на общих основаниях по фактически наступившим последствиям. Применение для защиты правоохраняемых интересов средств или приспособлений должно исключать причинение посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью. Нарушение данного требования в случае наступления указанных последствий признается превышением пределов необходимой обороны»[84].

Предложение ученых нормативно регламентировать в УК РФ правовые основания для реализации такого способа необходимой обороны, как установка защитных механизмов и устройств, связанных с возможностью причинения вреда лицу в момент совершения последним общественно опасного посягательства, представляет заслуженный интерес.

Мы предлагаем включить в Постановление Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике применения законодательства о необходимой обороне следующее положение о применении специальных защитных механизмов, приспособлений и устройств: «По правилам о необходимой обороне, исключающим уголовную ответственность, следует рассматривать случаи применения приспособлений и устройств, используемых для защиты охраняемых правом интересов при соблюдении следующих условий: 1) если применение этих приспособлений и устройств не создает опасности причинения вреда третьим лицам; 2) в результате их применения лицу причиняется вред в момент осуществления общественно опасного посягательства; 3) исключается возможность причинения посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью, то есть не допускается превышения пределов необходимой обороны, за исключением правил ч. 1 ст. 37 УК РФ».

Наиболее дискуссионным в уголовно-правовой науке в рамках исследуемой проблемы является вопрос о возможности соучастия в совершении анализируемых преступлений в форме подстрекательства. Н.Н. Паше-Озерский полагает, что данная разновидность соучастия в превышении пределов необходимой обороны может иметь место лишь в случае, когда посягательство, против которого осуществляется защита, уже начало совершаться. Подстрекательство, по его мнению, заключается в склонении защищающегося предпринять действия, выходящие за пределы правомерной обороны[85].

Выводы по III главе

Подводя итог исследованию вопросов квалификации убийства при превышении пределов необходимой обороны следует констатировать, что лишь при выявлении всех представляющих важность в юридическом отношении обстоятельств дела и их всестороннем исследовании и объективном анализе может быть достигнута достоверная юридическая оценка совершенного деяния. Анализ материалов правоприменительной практики показывает, что факторами ошибочной квалификации являются неудовлетворительное исследование причин и условий, способствующих совершению преступления, недооценка мотивации преступного поведения и роли обстановки при его совершении, гиперболизация значения тяжких последствий (смерти и причинения тяжкого вреда здоровью) в отрыве от совокупности других признаков деяния и ряд других важных в юридическом отношении обстоятельств. Изучение материалов следственной и судебной практики свидетельствует, что игнорирование указанных элементов уголовно-правовой оценки содеянного нередко приводит к неверной квалификации осуществляемых гражданами правомерных оборонительных действий как уголовно-наказуемых деяний. Реализация уголовной ответственности и применение наказания за эксцесс обороны должны быть признаны исключительным явлением в судебной практике. Лишь в случае полной доказанности умышленной вины, при условии установления всех признаков состава преступления обороняющийся может быть подвергнут мерам уголовной репрессии за допущенное превышение пределов необходимой обороны.


Заключение

На основе проведенного исследования проблем уголовной ответственности за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, можно сформулировать следующие научные выводы, практические рекомендации и предложения.

Институт необходимой обороны как уголовно-правовая категория непосредственно взаимосвязан с конструкцией состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, поскольку реализация права на необходимую оборону явно не соответствующими методами и средствами в качестве объективного признака входит в структуру объективной стороны анализируемого убийства.

В государственно-правовом аспекте необходимая оборона представляет собой субъективное право гражданина, провозглашенное в ст. 45 Конституции РФ и регламентированное в действующем отраслевом законодательстве: уголовном (ст. 37 УК РФ) и гражданском (ст.ст. 14, 1066 ГК РФ). Исходя из данного аспекта, социальная сущность института необходимой обороны состоит в том, что она выступает одним из гарантов реализации правового статуса гражданина в Российской Федерации.

1. В связи с гуманизацией действующего уголовного законодательства и необходимостью учета мотивов лица, действующего в состоянии необходимой обороны, а также в целях дифференциации его ответственности предлагается дополнить главу 11 УК РФ, предусматривающую условия освобождения от уголовной ответственности, следующей уголовно-правовой нормой: «Лицо, совершившее убийство или причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, может быть освобождено от уголовной ответственности, если у него установлено состояние аффекта, вызванное общественно опасным посягательством».

2. Поскольку понятие «насилие, опасное для жизни», предоставляющее право на неограниченную необходимую оборону, в уголовном законодательстве нормативно не определено, исходя из прецедентного характера постановлений высшей судебной инстанции указанную классификацию предлагается отразить в новом постановлении Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике применения законодательства, регулирующего институт необходимой обороны.

Позитивное значение предложенного способа казуального изложения в постановлении Пленума конкретных посягательств, создающих право на применение неограниченных мер защиты, состоит в том, что таким образом из правовой нормы о необходимой обороне может быть исключено оценочное понятие «насилие, опасное для жизни».

3. С учетом прецедентного характера постановлений высшей судебной инстанции представляется целесообразным указанный перечень преступных деяний, объединенных критерием опасности для жизни, отразить в новом постановлении Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике применения законодательства о необходимой обороне.

4. Норму, регламентирующую институт необходимой обороны, необходимо изложить в такой редакции, которая бы не вызывала разночтений у граждан и правоприменителя. Обороняющийся должен обладать исчерпывающей информацией, определяющей критерии правомерности его поведения в состоянии необходимой обороны. Положения ст. 37 УК РФ в ныне действующей редакции, к сожалению, вызывают сложности в применении даже в среде профессиональных юристов.

5. Если защищающийся причинил нападающему вред в состоянии необходимой обороны и на добровольной основе незамедлительно сдал незаконно хранившееся у него оружие соответствующим компетентным органам, то в соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ имеются основания для освобождения его от уголовной ответственности.

Поскольку вопросы, касающиеся применения оружия, составляют комплексный, междисциплинарный институт, нормы различных отраслей права по вопросам правомерности его использования должны быть унифицированы и тесно взаимодействовать между собой на началах единства правовых оснований их применения. Помимо того, правовые основания применения оружия самообороны целесообразно регламентировать в уголовно-правовой норме УК РФ. В этой связи предлагается ч. 1 ст. 37 УК РФ изложить в следующей редакции: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, в том числе с применением оружия, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

6. Мы предлагаем включить в Постановление Пленума Верховного Суда РФ о судебной практике применения законодательства о необходимой обороне следующее положение о применении специальных защитных механизмов, приспособлений и устройств: «По правилам о необходимой обороне, исключающим уголовную ответственность, следует рассматривать случаи применения приспособлений и устройств, используемых для защиты охраняемых правом интересов при соблюдении следующих условий: 1) если применение этих приспособлений и устройств не создает опасности причинения вреда третьим лицам; 2) в результате их применения лицу причиняется вред в момент осуществления общественно опасного посягательства; 3) исключается возможность причинения посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью, то есть не допускается превышения пределов необходимой обороны, за исключением правил ч. 1 ст. 37 УК РФ».

Таковы основные выводы настоящего дипломного исследования, направленного на решение задачи, имеющей значение для науки уголовного права.


Список источников и литературы

Нормативно-правовые акты

1.   Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 25.12.1993. № 237.

2.   Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

3.   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 16.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

4.   Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 г. № 1-ФЗ (в ред. от 14.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1997. № 2. Ст. 198.

5.   Таможенный кодекс Российской Федерации от 28.05.2003 г. № 61-ФЗ (в ред. от 26.06.2008) // Собрание законодательства РФ. 2003. № 22. Ст. 2066.

6.   Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487 (в ред. от 18.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

7.   Федеральный закон от 06.03.2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (в ред. от 27.07.2006) // Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.

8.   Федеральный закон от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» (в ред. от 05.01.2006) // Собрание законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4848.

9.   Федеральный закон от 14.03.2002 г. № 29-ФЗ «О внесении изменения в ст. 37 УК РФ» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 11. Ст. 1021.

10.      Федеральный закон от 13.12.1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» (в ред. от 04.03.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 51. Ст. 5681.

11.      Федеральный закон от 27.05.1996 г. № 57-ФЗ «О государственной охране» (в ред. от 14.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 22. Ст. 2594.

12.      Закон РФ от 21.07.1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (в ред. от 19.06.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1316.

13.      Закон РФ от 11.03.1992 г. № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (в ред. от 24.07.2007) // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 17. Ст. 888.

14.      Закон РФ от 18.04.1991 г. № 1026-1 «О милиции» (в ред. от 02.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 16. Ст. 503.

15.      Указ Президента РФ от 10.11.2007 г. № 1495 «Об утверждении общевоинских уставов вооруженных сил Российской Федерации» (вместе с «Уставом внутренней службы вооруженных сил Российской Федерации», «Дисциплинарным уставом вооруженных сил Российской Федерации», «Уставом гарнизонной и караульной служб вооруженных сил Российской Федерации») // Собрание законодательства РФ. 2007. № 47 (1 ч.). Ст. 5749.

16.      Приказ Минздрава РФ от 20.12.2001 г. № 460 «Об утверждении инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2002. № 5. С. 19.

II.Научная литература и материалы периодической печати

17.      Агаджанян А. Эффективность нормы о необходимой обороне // Законность. 2007. № 11. С. 30.

18.      Антонов В.Ф. Некоторые вопросы квалификации убийств // Журнал российского права. 2004. № 12. С. 19.

19.      Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. М., Юристъ. 2004. – 326 с.

20.      Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. № 7. С. 21.

21.      Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Буквовед. 2006. – 232 с.

22.      Винокуров В., Шелестюков В. Нарушение неприкосновенности жилища как основание причинения вреда в состоянии необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 6. С. 17.

23.      Волков Б.С. Мотивы преступлений: уголовно-правовое и социально-психологическое исследование. М., Норма. 2005. – 318 с.

24.      Гарбатович Д. Необходимая оборона при защите права собственности // Уголовное право. 2007. № 2. С. 18.

25.      Гарбатович Д. Необходимая оборона при защите свободы и половой неприкосновенности // Уголовное право. 2008. № 1. С. 18.

26.      Додонов В.Н., Капинус О.С. Необходимая оборона (сравнительный анализ современных уголовных законодательств) // Право и политика. 2005. № 3. С.20.

27.      Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. М., Буквовед. 2008. – 368 с.

28.      Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., Контракт. 2006. – 432 с.

29.      Еникеев М.И. Юридическая психология. // Юридическая психология. 2008. № 2. С. 85-90.

30.      Жовнир С. О понятии уголовной ответственности // Уголовное право. 2006. № 3. С. 22.

31.      Звечаровский И.Э., Пархоменко С.В. Уголовно-правовые гарантии реализации права на необходимую оборону. Иркутск., Изд-во ИГУ. 1996. – 168 с.

32.      Звечаровский И.Э., Чайка Ю.П. Законодательная регламентация института необходимой обороны // Юридический мир. 2007. № 8. С. 35.

33.      Зуев В.Л. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. // Российская юстиция. 2008. № 2. С. 32 - 33.

34.      Кабурнеев Э.В. О некоторых проблемах квалификации фактов причинения смерти при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2007. № 1. С. 16.

35.      Кадари Х. К вопросу о превышении пределов необходимой обороны в советском уголовном праве. Таллинн., Ученые записки Тартусского государственного университета. Вып. 39. 1955. – 362 с.

36.      Козаченко И.Я. Оборона или защита? // Законность. 1992. № 7. С. 25.

37.      Колосовский В.В. Необходимая оборона: проблемы уголовно-правовой квалификации // Право и политика. 2008. № 3. С. 28.

38.      Комментарий к Постановлениям Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам / Под общ. ред. Лебедева В.М., Топорнина Б.Н. М., Юрайт-Издат. 2007. – 816 с.

39.      Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург., 2001. – 268 с.

40.      Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., Норма. 2005. – 142 с.

41.      Кригер Г.А. К вопросу о разграничении убийства в состоянии аффекта и убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны. // Вестник Московского университета. Сер. Х: Право. 1961. № 1. С. 38.

42.      Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд. М., Юридическая литература. 1967. – 468 с.

43.      Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. – 524 с.

44.      Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу «основы квалификации преступлений» / Науч. ред. Кудрявцев В.Н. М., Городец. 2007. – 462 с.

45.      Маркунцов С.А. Осознание уголовно-правовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних / Под ред. Жалинского А.Э. М., ИД "Юриспруденция". 2007. – 264 с.

46.      Мельник В. Человек в экстремальной ситуации // Советская юстиция. 1993. № 20. С. 29.

47.      Механизм преступного поведения / Отв. ред. Кудрявцев В.Н. М., Волтерс Клувер. 2007. – 268 с.

48.      Милюков С.Ф. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния. СПб., Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. – 268 с.

49.      Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., ИТИ Технологии. 2007. – 1064 с.

50.      Орешкина Т. Спорные вопросы института необходимой обороны // Уголовное право. 1998. № 3. С. 32.

51.      Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., Статут. 2002. – 264 с.

52.      Петин И.А. Принцип системности, его значение и отражение в уголовном праве России. М., Юрист. 2007. – 360 с.

53.      Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., Статут. 2007. – 642 с.

54.      Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права: Общая часть уголовного права. М., Статут. 2006. – 324 с.

55.      Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. М., Норма. 2006. – 542 с.

56.      Попов В.Л. Судебная медицина: практикум. СПб., Питер. 2001. –546 с.

57.      Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2007. – 836 с.

58.      Тараканов И.А. Некоторые особенности установления признаков необходимой обороны в стадии возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2006. № 8. С. 17.

59.      Тишкевич И.С. Уголовная ответственность за превышение пределов необходимой обороны // Советская юстиция. 1967. № 13. С. 15.

60.      Тишкевич И.С. Условия и пределы необходимой обороны. М., Контракт. 2006. – 326 с.

61.      Ткаченко В. Необходимая оборона // Законность. 1997. № 3. С. 14.

62.      Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., Статут. 2006. – 642с.

63.      Тухбатуллин Р.Р. Понятие аффекта как признака преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ // Российский следователь. 2005. № 7. С. 13.

64.      Тухбатуллин Р.Р. Субъект и субъективная сторона преступлений против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта // Российский следователь. 2005. № 8. С. 24.

65.      Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания. / Под ред. Беляева Н.А., Глистина В.К., Орехова В.В. СПб., Юридический Центр-Пресс. 2007. – 364 с.

66.      Юшков Ю.Н. К вопросу о понятии и пределах необходимой обороны // Российский юридический журнал. 1994. № 2. С. 41.

67.      Юшков Ю.Н. Необходимая оборона и ее роль в борьбе с преступностью // Советская юстиция. 1991. №12. С. 20.

68.      Якубович М.И. Учение о необходимой обороне в советском уголовном праве. М., Юридическая литература. 1967. – 284 с.

III. Учебная и учебно-методическая литература

69.      Андреева Л.А., Питерцев С.К. Необходимая оборона: Уголовно-правовые и процессуально-тактические вопросы: Методические рекомендации. СПб., Питер. 2005. – 128 с.

70.      Кадников Н.Г. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: Учебное пособие. М.: Бизнес Ченел интернешнл Лтд. 1998. – 132 с.

71.      Макринская В.И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (сравнительно-правовые аспекты): учебное пособие. М., Буквовед. 2008. – 214 с.

72.      Курс советского уголовного права: Общая часть / Под ред. Ткачевского Ю.М. Л., Изд-во ЛГУ. 1968. – 678 с.

73.      Наумов А.В. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., Юрист. 2006. – 642 с.

74.      Российское уголовное право. Общая часть: Учебник. / Под ред. Наумова А.В. М., Волтерс Клувер. 2007. – 674 с.

75.      Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Общая часть: В 2 т. Т. 1. М., Статут. 2006. – 708 с.

76.      Уголовное право: Общая часть / Под ред. Ткачевского Ю.М. М., Волтерс Клувер. 2008. – 714 с.

77.      Уголовное право: Общая часть / Под ред. Рарога А.И. М., Юрист. 2006. – 762с.

78.      Уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. М., ГроссМедиа. 2007. – 698 с.

79.      Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник (издание исправленное и дополненное) / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Контракт. 2006. – 814 с.

IV.Практические источники

80.      Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 6. С. 19.

81.      Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 9. С. 12.

82.      Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 5. С. 36.

83.      Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 3. С. 23.

84.      Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 12.

85.      Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 22.02.2006 г. № 936п05 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 6. С. 7.

86.      Определение Верховного Суда РФ от 08.06.2007 № 18-о07-20 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 10. С. 24.

87.      Определение Верховного Суда РФ от 07.08.2006 г. № 3-о06-20 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 10. С. 13.

88.      Постановление Президиума Мосгорсуда от 29.05.1997 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 1. С. 9.


[1] Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Общая часть: В 2 т. Т. 1. М., Статут. 2006. С. 521.

[2] Российское уголовное право. Общая часть: Учебник. / Под ред. Наумова А.В. М., Волтерс Клувер. 2007. С. 233.

[3] Звечаровский И.Э., Пархоменко С.В. Уголовно-правовые гарантии реализации права на необходимую оборону. Иркутск., Изд-во ИГУ. 1996. С. 33.

[4] Федеральный закон от 01.07.1994 г. № 10-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» // Собрание законодательства РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.

[5] Закон РФ от 18.04.1991 г. № 1026-1 «О милиции» (в ред. от 02.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 16. Ст. 503; Указ Президента РФ от 10.11.2007 г. № 1495 «Об утверждении общевоинских уставов вооруженных сил Российской Федерации» (вместе с «Уставом внутренней службы вооруженных сил Российской Федерации», «Дисциплинарным уставом вооруженных сил Российской Федерации», «Уставом гарнизонной и караульной служб вооруженных сил Российской Федерации») // Собрание законодательства РФ. 2007. № 47 (1 ч.). Ст. 5749.

[6] Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., Норма. 2005. С. 3.

[7] Тишкевич И.С. Условия и пределы необходимой обороны. М., Контракт. 2006. С. 105; Андреева Л.А., Питерцев С.К. Необходимая оборона: Уголовно-правовые и процессуально-тактические вопросы: Методические рекомендации. СПб., Питер. 2005. С. 16.

[8] Мельник В. Человек в экстремальной ситуации // Советская юстиция. 1993. № 20. С. 29.

[9] Тараканов И.А. Некоторые особенности установления признаков необходимой обороны в стадии возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2006. № 8. С. 17.

[10] Уголовное право: Общая часть / Под ред. Ткачевского Ю.М. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 224; Милюков С.Ф. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния. СПб., Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. С. 16.

[11] Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. М., Буквовед. 2008. С. 58; Маркунцов С.А. Осознание уголовно-правовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних / Под ред. Жалинского А.Э. М., ИД "Юриспруденция". 2007. С. 74

[12] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 12.

[13] Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2002. № 7. С. 21.

[14] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 3. С. 23.

[15] Комментарий к Постановлениям Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам / Под общ. ред. Лебедева В.М., Топорнина Б.Н. М., Юрайт-Издат. 2007. С. 196.

[16] Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., ИТИ Технологии. 2007. С. 588.

[17] Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Общая часть: В 2 т. Т. 1. М., Статут. 2006. С. 198.

[18] Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права: Общая часть уголовного права. М., Статут. 2006. С. 159.

[19] Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., Статут. 2002. С. 45.

[20] Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания. / Под ред. Беляева Н.А., Глистина В.К., Орехова В.В. СПб., Юридический Центр-Пресс. 2007. С. 276; Кадников Н.Г. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: Учебное пособие. М.: Бизнес Ченел интернешнл Лтд. 1998. С. 11; Гарбатович Д. Необходимая оборона при защите свободы и половой неприкосновенности // Уголовное право. 2008. № 1. С. 18.

[21] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 12.

[22] Якубович М.И. Учение о необходимой обороне в советском уголовном праве. М., Юридическая литература. 1967. С. 31; Ткаченко В. Необходимая оборона // Законность. 1997. № 3. С. 14; Антонов В.Ф. Некоторые вопросы квалификации убийств // Журнал российского права. 2004. № 12. С. 19; Петин И.А. Принцип системности, его значение и отражение в уголовном праве России. М., Юрист. 2007. С. 13;.

[23] Наумов А.В. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., Юрист. 2006. С. 352; Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2007. С.471-474.

[24] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 22.02.2006 г. № 936п05 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 6. С. 7.

[25] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 12.

[26] Федеральный закон от 14.03.2002 г. № 29-ФЗ «О внесении изменения в ст. 37 УК РФ» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 11. Ст. 1021.

[27] Курс советского уголовного права: Общая часть / Под ред. Ткачевского Ю.М. Л., Изд-во ЛГУ. 1968. С. 124.

[28] Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Буквовед. 2006. С. 5.

[29] Уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. М., ГроссМедиа. 2007. С. 39.

[30] Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487 (в ред. от 18.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

[31] Приказ Минздрава РФ от 20.12.2001 г. № 460 «Об утверждении инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2002. № 5. С. 19.

[32] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 6. С. 19.

[33] Попов В.Л. Судебная медицина: практикум. СПб., Питер. 2001. С. 174-177.

[34] Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам. / Под ред. Лебедева Н.В., Топорнина Б.Н. М., Юрайт-Издат. 2007. С. 97.

[35] Федеральный закон от 13.12.1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» (в ред. от 04.03.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 51. Ст. 5681.

[36] Комментарий к Постановлениям Пленума Верховного Суда РФ по уголовным делам / Под ред. Лебедева В.М., Топорнина Б.Н. М., Юрайт-Издат. 2007. С. 98.

[37] Кригер Г.А. К вопросу о разграничении убийства в состоянии аффекта и убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны. // Вестник Московского университета. Сер. Х: Право. 1961. № 1. С. 38; Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость. М., Статут. 2002. С. 93; Уголовное право: Общая часть / Под ред. Рарога А.И. М., Юрист. 2006. С. 302.

[38] Юшков Ю.Н. К вопросу о понятии и пределах необходимой обороны // Российский юридический журнал. 1994. № 2. С. 41; Зуев В.Л. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. // Российская юстиция. 2008. № 2. С. 32 - 33.

[39] Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., Статут. 2007. С. 446.

[40] Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург., 2001. С. 170.

[41] Ткаченко В. Необходимая оборона // Законность. 1997. № 3. С. 14; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник (издание исправленное и дополненное) / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Контракт. 2006. С. 322.

[42] Кадари Х. К вопросу о превышении пределов необходимой обороны в советском уголовном праве. Таллинн., Ученые записки Тартусского государственного университета. Вып. 39. 1955. С. 159.

[43] Андреева Л.А., Питерцев С.К. Необходимая оборона: Уголовно-правовые и процессуально-тактические вопросы: Методические рекомендации. СПб., 1995 Андреева Л.А., Питерцев С.К. Необходимая оборона: Уголовно-правовые и процессуально-тактические вопросы: Методические рекомендации. СПб., Питер. 2005. С.23.

[44] Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Буквовед, 2006. С. 127-128.

[45] Механизм преступного поведения / Отв. ред. Кудрявцев В.Н. М., Волтерс Клувер. 2007. С. 31.

[46] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007.  С. 147.

[47] Макринская В.И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (сравнительно-правовые аспекты): учебное пособие. М., Буквовед. 2008. С. 88.

[48] Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., Контракт. 2006. С. 134; Тишкевич И.С. Уголовная ответственность за превышение пределов необходимой обороны // Советская юстиция. 1967. № 13. С. 15.

[49] Кабурнеев Э.В. О некоторых проблемах квалификации фактов причинения смерти при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2007. № 1. С. 16.

[50] Жовнир С. О понятии уголовной ответственности // Уголовное право. 2006. № 3. С. 22; Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Буквовед. 2006. С. 234.

[51] Постановление Президиума Мосгорсуда от 29.05.1997 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 1. С. 9.

[52] Андреева Л.А., Питерцев С.К. Необходимая оборона: Уголовно-правовые и процессуально-тактические вопросы: Методические рекомендации. СПб., Питер. 2005. С. 17.

[53] Волков Б.С. Мотивы преступлений: уголовно-правовое и социально-психологическое исследование. М., Норма. 2005. С. 89.

[54] Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. М., Юристъ. 2004. С. 270.

[55] Еникеев М.И. Юридическая психология. // Юридическая психология. 2008. № 2. С. 85-90.

[56] Тухбатуллин Р.Р. Субъект и субъективная сторона преступлений против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта // Российский следователь. 2005. № 8. С. 24.

[57] Тухбатуллин Р.Р. Понятие аффекта как признака преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ // Российский следователь. 2005. № 7. С. 13.

[58] Винокуров В., Шелестюков В. Нарушение неприкосновенности жилища как основание причинения вреда в состоянии необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 6. С. 17.

[59] Звечаровский И.Э., Чайка Ю.П. Законодательная регламентация института необходимой обороны // Юридический мир. 2007. № 8. С. 35.

[60] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. С. 146.

[61] Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., Статут. 2006. С. 243-244.

[62] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 11.

[63] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 5. С. 36.

[64] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. С. 223.

[65] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. С. 226.

[66] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., Проспект. 2007. С. 115.

[67] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу «основы квалификации преступлений» / Науч. ред. Кудрявцев В.Н. М., Городец. 2007. С. 129.

[68] Определение Верховного Суда РФ от 07.08.2006 г. № 3-о06-20 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 10. С. 13; Определение Верховного Суда РФ от 08.06.2007 № 18-о07-20 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 10. С. 24.

[69] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 9. С. 12.

[70] Закон РФ от 18.04.1991 г. № 1026-1 «О милиции» (в ред. от 02.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 16. Ст. 503.

[71] Собрание законодательства РФ. 2003. № 22. Ст. 2066.

[72] Закон РФ от 11.03.1992 г. № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (в ред. от 24.07.2007) // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 17. Ст. 888.

[73] Закон РФ от 21.07.1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (в ред. от 19.06.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1316.

[74] Федеральный закон от 27.05.1996 г. № 57-ФЗ «О государственной охране» (в ред. от 14.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 22. Ст. 2594.

[75] Федеральный закон от 06.02.1997 г. № 27-ФЗ «О внутренних войсках Министерства Внутренних Дел Российской Федерации» (в ред. от 08.04.2008) // Собрание законодательства РФ. 1997. № 6. Ст. 711.

[76] Федеральный закон от 06.03.2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (в ред. от 27.07.2006) // Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.

[77] Юшков Ю.Н. Необходимая оборона и ее роль в борьбе с преступностью // Советская юстиция. 1991. № 12. С.20.

[78] Козаченко И.Я. Оборона или защита? // Законность. 1992. № 7. С. 25.

[79] Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. М., Буквовед. 2008. С. 18-19; Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. М., Юристъ. 2004. С. 247.

[80] Колосовский В.В. Необходимая оборона: проблемы уголовно-правовой квалификации // Право и политика. 2008. № 3. С. 28; Агаджанян А. Эффективность нормы о необходимой обороне // Законность. 2007. № 11. С. 30; Орешкина Т. Спорные вопросы института необходимой обороны // Уголовное право. 1998. № 3. С. 32.

[81] Гарбатович Д. Необходимая оборона при защите права собственности // Уголовное право. 2007. № 2. С. 18; Додонов В.Н., Капинус О.С. Необходимая оборона (сравнительный анализ современных уголовных законодательств) // Право и политика. 2005. № 3. С. 20.

[82] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. №5. С. 7.

[83] Звечаровский И.Э., Пархоменко С.В. Уголовно-правовые гарантии реализации права на необходимую оборону. Иркутск., Изд-во ИГУ. 1996.С. 114.

[84] Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. М., Норма. 2006. С. 150-151.

[85] Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., Статут. 2002. С. 115.


© 2011 Онлайн база рефератов, курсовых работ и дипломных работ.